Ричард А. Варшак в 1978 г. получил докторскую степень в области клинической психологии в Научном центре здоровья Техасского университета. Он является профессором клинической психологии на кафедре психиатрии в Юго-Западном медицинском центре Техасского университета, консультирует и проводит экспертизы по судебным делам об опеке над детьми. Изучает психологию отчужденных детей; участие детей в спорах об опеке и влияние развода на детей, принятие решений об опеке над детьми, оказывает помощь отчужденным детям в воссоединении с родителями. Также он развивает образовательные программы для отчужденных родителей и вмешательства, которые помогут понять, предотвратить и преодолеть разрушение детско-родительских отношений. Автор широко известной книги (бестселлера по проблеме PAS) «Яд развода» (2002, 2010) и более 10 научных статей. Сайт - https://www.warshak.com/
ПРОФИЛАКТИКА ТЯЖЕЛОГО ОТЧУЖДЕНИЯ У ДЕТЕЙ
Источник Journal of the American Academy of Matrimonial Lawyers, Vol. 28, 2015
http://www.oregonparalegal.net/Parental_Alienation_article_2015.pdf
Опубликовано в ноябре 2015 г.
Ричард Варшак. Отчуждение родителей: обзор, управление, вмешательство и практические советы, 2015
ПРОДОЛЖЕНИЕ СТАТЬИ, НАЧАЛО ЗДЕСЬ
IV. Профилактика тяжелого отчуждения детей
Преодоление серьезного отчуждения обычно связано с длительными судебными разбирательствами. Неоднократные неудачные попытки изменить поведение отчуждающего родителя и ребенка, а иногда и интенсивное вмешательство (психотерапия) - все это требует больших денег и времени. Чем больше времени занимает судебный процесс, тем больше накапливаются потери для ребенка и отчужденного родителя. Чем дольше отсутствие контакта между родителем и ребенком, тем больше упущено возможности для создания добрых семейных воспоминаний. Школа, выступления, музыкальные и танцевальные концерты, скаутские поездки, наука, спортивные мероприятия, выпускные вечера и выпускные церемонии – все это создает воспоминания, омраченные в будущем для пропавшего родителя.
A. Программы обучения родителей и детей
Эмоциональные и финансовые издержки тяжелого отчуждения и препятствия на пути его смягчения, подчеркивают важность ресурсов и усилий, направленных на профилактику и раннее выявление детей группы риска. Программы обучения родителей - многообещающий путь к этой цели. Существуют веские доказательства того, что многих родителей, переживающих развод, можно научить совместному воспитанию и что это приводит к лучшим результатам для детей. Эффективность связанных с судебным процессом образовательных программ для разводящихся родителей еще предстоит оценить. Однако в основном родители сообщают, что они очень довольны программой, которую они получили. Исключением является жалобы родителей, которым программа не помогла исключить зависимость ребенка от одного родителя и негативное отношение по отношению к другому. Обзоры очного и онлайн-обучения по программы для разводящихся родителей содержат описание их содержания и целей. Анализ этого содержания выявляет ключевое упущение, которое объясняет недовольство отчужденных родителей. Программы рассказывают о влиянии родительского конфликта на детей и важность недопущения сквернословия и отчуждения. Однако они не дают никаких указаний, как реагировать, когда, один из родителей ведет себя отчуждающе, в результате чего ребенок рискуют присоединиться к кампании очернения и отвержения другого родителя. Программы призывают родителей воздерживаться от поведения, которое поощряют отчуждение, но не вносят никаких предложений о том, как активно защищать детей от отчуждающего поведения родителя или остановить волну отчуждения, прежде чем она достигнет тяжелой формы. Короче говоря, родители не получают советов о том, как эффективно реагировать на проблемы, связанным с отказом детей от общения и их провокационным, высокомерным поведением. В результате отчужденные родители обычно делают ошибки, которые только усугубляют проблему. Эти ошибки усложняют работу эксперта опеки и суда для понимания причин проблемы.
Когда в ходе судебного разбирательства возникают вопросы об отчуждении родителей, некоторые суды требуют от родителей ознакомиться с материалом по теме и продемонстрировать соответствующие знания, написав отчет по материалу. Образовательные программы для родителей с модулями по отчуждению составляют только одну часть комплексной формулы профилактики и программы для детей, которые подвержены риску отчуждения, они могут помочь развить навыки и образ мышления, чтобы противостоять усилиям отчуждающего родителя. Программы обучения детей могут включать видео, специально разработанные для мотивации детей избегать патологической зависимости от одного из родителей. Хотя эффективность - таких видеороликов еще не проводилась, комментарии телезрителей, размещенные в Интернете, и отзывы от детей, родителей, адвокатов, специалистов в области психического здоровья и судей обнадеживают. Эти источники свидетельствуют о возможностях видеопрограмм для немедленного положительного воздействия на детей, подростков и молодых людей, которые подвергаются или подвергались отчуждающему поведению родителей.
В. Психотерапия
Суды часто назначают психотерапевта или консультанта для работы с семьей, в которой ребенок подвергается принудительному отчуждающему влиянию или начинает сопротивляться контакту с родителем. В начальной стадии отчуждения такое лечение может помочь ребенку избежать союза с одним родителем против другого. Терапевт должен иметь возможность встречаться с родителями и детьми в различных комбинациях, которые считаются полезными для процесса. Вмешательства для отчуждающих родителей имеет целью уменьшить его отчуждающее поведение, помогая родителю оценить важность защиты своих детей от подобного влияния, понять вредное воздействие для детей очернения другого родителя и найти более здоровые способы, не используя детей, чтобы выразить свои негативные чувства и рассказать о своем бывшем супруге.
Работа с родителями для исключения почернения другого родителя при детях помогает им чутко и эффективно реагировать на поведение своих детей и избегать ошибок, которые будучи обычным явлением, при родительском отчуждении, могут усугубить детско-родительские конфликты. Работа с детьми подтверждает их право давать и получать любовь от обоих родителей и помогает им избежать втягивания в конфликты родителей.
В литературе представлено несколько моделей и стратегий работы с семьями, в которых дети школьного возраста отчуждены, но не имеется достоверных данных об их результатах. Необходимость вмешательства иногда может быть менее очевидной в семьях с маленькими детьми, которые живут с родителем, который учит их бояться или ненавидеть другого родителя. Малыши и дошкольники могут оправдать ожидания отчуждаюзих родителей, если будут бояться и сопротивляться во время плановых переходов к другому родителю. Если потакать открытым, хотя и временным, чувствам ребенка, и позволять протестам ребенка прерывать запланированный переход (общение) к другому родителю, протесты, вероятно, станут еще более интенсивными с каждой последующей попыткой реализовать временной план воспитания.
Если вместо этого ребенку будет предоставлена возможность проводить время с отчужденным родителем без присутствия отчуждающего родителя, страх и злоба ребенка быстро улетучиваются. При встрече со специалистом по опеке маленькие дети могут попытаться повторить сценарий, написанный отчуждающим родителем. Но они забывают, что они должны говорить и не могут отвечать на вопросы, которые они не отрепетировали. Поскольку маленький ребенок быстро теряет негативную реакцию на отчужденного родителя во время контактов с ним и не показывает стабильного и хронического отчуждения, возникает распространенная ошибка - упускать из виду необходимость вмешательства.
Терапевты отмечают детские замешательство и гнев как результат воздействия процесса отчуждения, независимо от очевидной устойчивости очень маленького ребенка. Без внешней помощи для изменения семейной обстановки у этих детей они остаются подверженными риску развития, последствиям иррационального отчуждения и отсутствия родителей. Во всестороннем обзоре литературы Барбара ДжоФидлер и Николас Бала пришли к выводу, что «консультирование или психотерапия, как правило, подходят для легких и некоторых умеренных случаев». Психотерапия вряд ли предотвратит отчуждение в случаях, когда отчуждающий родитель полон решимости стереть другого родителя из жизни ребенка, и который страдает расстройством личности или иным образом не способен получить представление о потребности детей в поддержании хороших отношений с другим родителем. Предпочитаемые родители обычно либо нивелируют все усилия по лечению со стороны психотерапевта, либо недооценивают необходимость лечения ребенка при первых признаках, когда терапевт замечает, что отчуждение является необоснованным и что ребенок должен проводить время с отвергнутым родителем.
Деньги, время и эмоциональные вложения в безуспешное лечение и последующие расходы на возвращение в суд для поиска эффективного средства правовой защиты истощают ресурсы семьи, продлевают страдания родителей и детей и может неоправданно откладывать начало вмешательств, имеющих больше шансов на успех. Особенно, если с начала отчуждения прошло слишком много времени от неудавшегося курса лечения до того момента, когда суд может пересмотреть решение. В этом случае может быть слишком поздно помогать детям, особенно если они приблизились к восемнадцатилетнему возрасту, и их контакты с родителями больше не регулируются судебными постановлениями о порядке общения с родителем. Консультирование не только неэффективно во многих случаях умеренного и тяжелого отчуждения, но часто только усугубляет ситуацию. Психотерапевт, которому не хватает адекватного понимания и компетентности в ведении дел при наличии родительского отчуждения может слишком быстро принять за чистую монету представление событий ребенком и отчуждающим родителем. Это может привести к неправильному диагнозу и неправильному лечению. Я видел во многих случаях как незнание профессиональной литературы по родительскому отчуждению было выявлено в ходе перекрестного допроса. Несмотря на заключения назначенного судом эксперта и выводы суда о том, что подросток был необоснованно отчужден от матери, этот консультант рассматривал избегание мальчиком его матери как симптом посттравматического стрессового расстройства, предполагая травмирующее событие, когда мальчик внезапно отказался вернуться в дом матери, проведя неделю с отцом. Сбитая с толку мать и бабушка ходили в школу мальчика и увиделись с ним в кабинете директора школы. Тогда мальчик не протестовал, но как робот повторил, что ему нужно поговорить с отцом. Впоследствии мальчик и его отец исказили происходящее до невозможности. Терапевт не критически принял их точку зрения о том, что желание матери поговорить с мальчиком в кабинете директора школы было фактически травматическим похищением. При этом терапевт не пытался проверить предполагаемую психотравму с помощью опроса директора или других работников школы, которые якобы видели, как две женщины якобы физически удерживали и травмировали подростка, который физически сильнее, чем его мать и его слабая бабушка.
Терапевты, которые чрезмерно доверяют рассказам своих отчужденных пациентов предполангая, что детские рассказы об отношениях с родителем правдивы и точны, способствуют закреплению грубых искажений памяти и восприятия у детей. Они упускают возможность помочь своим пациентам лучше воспринимать реальность. Вспомните мальчика, который объяснил свою улыбку на фотографии с матерью тем, что она его ущипнула. В свидетельских показаниях некоторые взрослые допускают и поощряют искажение реальности отчужденным ребенком, например, отец и терапевт мальчика утверждали, что если мальчик сказал, что его улыбка была результатом того, что его ущипнули во время фотографирования, возможно, так и было. Когда адвокат обратил их внимание на две руки матери на фото, отец и терапевт, вместо того, чтобы признать очевидное, свидетельствовали о том, что вполне возможно, что за долю секунды до того, как щелкнул затвор фотоаппарата, мать ущипнула сына, а затем мгновенно положила руку ему на плечо. Когда адвокат спросил меня, возможно ли, что мальчика ущипнула мать во время фотографирования, я свидетельствовал, что тогда нужно было бы предположить, что у матери три руки или что крохотный человек, спрятанный сзади, ущипнул мальчика. Даже тогда мы могли бы ожидать гримасу в ответ на эти действия, а не широкую улыбку, очевидную на фото. Я думал так мысль о том, что мальчика ущипнули, была нелепа, и что суд должен быть обеспокоен тем, что терапевт и отец не только верили, что история правдоподобна, но ожидали, что судья также поверит этому.
По общему признанию терапевты, работающие с иррационально отчужденными детьми, идут по тонкому льду. Если их пациенты считают, что они не сочувствуют их жалобам на отвергнутых родителей, пациенты могут отчуждаться от терапевта, т.е. терять необходимый доверительный контакт, и терять пользу от терапевтических вмешательств. Но если терапевты соглашаются с отчужденными детьми в том, что их отказ от родителей оправдан, они упускают возможность способствовать исцелению отношений.
Изложение конкретных принципов терапии родительского отчуждения и стратегии эффективных вмешательств выходит за рамки данной статьи. В целом наиболее эффективные вмешательства для сильно отчужденных детей направлены на негативное восприятие детьми отчужденных родителей, воспоминания и жалобы детей об отвергнутых родителях. В ходе терапии специалист обучает детей человеческой склонности к развитию ложно-отрицательных взглядов и воспоминаний о других людях и о важности и методах применения критического мышления к пониманию конфликтных отношений.
C. Подробные и недвусмысленные судебные постановления
Координаторы по воспитанию и терапевты, работающие с конфликтными случаями, подчеркивают важность того, чтобы суд принимал подробные и однозначные решения. Родитель, который намерен воспрепятствовать контакту ребенка с другим родителем будет использовать каждую лазейку и неоднозначность судебных решений для достижения этой цели. Например, родитель может заявить, что ребенок простужается и не может посещать отдельно проживающего родителя. Или родитель будет саботировать предписанное судом лечение, потому что в решении суда не было указано какой родитель отвечает за доставку ребенка к терапевту. Адвокаты, представляющие отвергнутых родителей, должны предвидеть все мыслимые предлоги, которые будет использовать отчуждающий родитель, чтобы удержать детей от ваших клиентов, поэтому убедитесь, что судебные решения защищают их от этих непредвиденных обстоятельств. Если это делается на этапе первичных обсуждений, это может помочь предотвратить укоренение отчуждения и достижения более тяжелой его формы у ребенка.
Попытки исказить представление ребенка о родителях наиболее эффективно вытесняют положительные чувства и воспоминания ребенка, когда у ребенка нет напоминаний о родительской любви. Ребенок становится более зависимым от любимого родителя и с большей вероятностью увидит отсутствующего родителя через искажающую линзу отчуждающего родителя. Когда родители разводятся, у детей нет опыта и правил - чего им ожидать. Если они регулярно общаются с обоими родителями с самого рождения - это становится статус-кво и нормой. Если они теряют контакт с родителями, они начинают считать это нормальным. Чем дольше дети находятся отдельно от родителя, тем сильнее отрицательное отношение к родителю, более устойчивое к изменениям, и тем труднее воссоединить детей с отвергнутым родителем. Чем дольше детская воля будет доминировать над поведением взрослых, тем труднее детям будет согласиться с тем, что судебное решение о контакте не принадлежит им.
Одно из положений многих судебных приказов, предназначенных для защиты благополучия детей, может иметь нежелательные последствия. Родителей призывают не говорить друг о друге отрицательно в присутствии детей, не вовлекать детей в родительские конфликты и не обсуждать судебный процесс с детьми. Проблема в том, что отчуждающий родитель, который постоянно находится с детьми, намеренно или непреднамеренно, регулярно нарушает это положение. Это ставит отдельно проживающих родителей в положение, когда они подвергаются кампании по клевете и очернению. Если они не разговаривают со своими детьми и не могут исправлять дезинформацию, которая убеждает детей видеть их в плохом свете, они не помогают своим детям справиться с ругательствами в свой адрес и бездействуют, поэтому их отношения со своими детьми постепенно ухудшаются. Но если они разговаривают со своими детьми, они рискуют критиковать другого родителя, вовлекающего своих детей в конфликт родителей или в судебные тяжбы.
Юристам и судьям следует признать некоторые ограничения решений суда, которые пытаются регулировать общение родителей и детей. Например, родители должны защищать детей от проблем взрослых и не мешать отношениям другого родителя с ребенком - это истинное намерение таких постановлений суда. Но родителю, который является целью очернения, возможно, придется защищать свои детско-родительские отношения с помощью деликатного предоставления информации для противодействия обвинениям ребенка, которые он слышит от другого родителя.
D. Быстрое и эффективное исполнение судебных постановлений
Даже самые однозначные и подробные решения суда не помогут, если они не будут исполняться. Родитель, который мешает контактам ребенка с другим родителем, может выиграть от статус-кво. В деле Миллера и Тодда суд Нью-Гэмпшира присудил опеку матери, которая успешно разрушила детско-родительские отношения детей с отцом. Суд установил, что мать отчуждала детей от отца, но рассудил, что дети провели с ней большую часть своей жизни, и именно с ней они чувствовали себя наиболее комфортно. Это типично для таких случаев. Отсутствие контактов устанавливает статус-кво, который суд соблюдает в целях избавления детей от кардинальных перемен и стрессовых ситуаций. Верховный суд Нью-Гэмпшира признал, что отцу было отказано в контактах с детьми более двух лет, и присуждение опеки матери при отсутствии контактов отца с ребенком еще и вознаграждает мать за нарушение постановлений суда. Несмотря на очевидные благие намерения, решение суда фактически согласилось с умышленным отчуждением одного из родителей ребенка от другого родителя, это постановление посылает неприемлемый сигнал, который другие могут использовать для совершения аналогичных проступков. Оставляя статус-кво, решение суда аннулирует принцип, согласно которому наилучшие интересы ребенка поддерживаются здоровыми и любящими отношениями с обоими родителями. Это рассуждение выражает наиболее частую жалобу родителей, обратившихся в суд по поводу опеки: неоднократные нарушения решения суда остаются безнаказанными, а некоторые родители издеваются над авторитетом суда. Эксперты согласны с этим. Доктор Джоан Келли отмечает: «[A] значительное число этих родителей стали верить, что невыполнение судебных постановлений, будь то постоянный контакт между ребенком и отвергнутым родителем или сеансы терапии, не приносит никаких отрицательных последствий».
В некоторых случаях ребенок убегает от отвергнутого родителя домой в приветливые объятия родителя, намеревающегося вбить клин между ребенком и отвергнутым родителем. Правоохранительные органы могут эффективно действовать в таких ситуациях, отобрав детей, читая им строгие лекции и возвращая их родителю, от которого они сбежали. Полиция с большей вероятностью сделает это, если постановление суда предусматривают такие санкции и привлечение сотрудников правоохранительных органов для обеспечения соблюдения плана воспитания детей. К несчастью,- в последнее время полиция часто считает такие происшествия семейными проблемами, которые необходимо решать в суде, а не вмешательством полиции. Родитель с меньшей вероятностью будет укрывать сбежавшего ребенка, если он ожидает оперативных санкций суда за нарушение его приказов. Вместо этого чаще случается так, что дети успешно отчуждаются от своего отвергнутого родителя, поскольку судебный процесс проходит через зыбучие пески юридических маневров и неудачные психотерапевтические попытки восстановления детско-родительских отношений.
Когда одного подростка спросили о годах разлуки с его матерью после его побега, он сказал, что когда он убежал от матери, он никогда не ожидал, что останется со своей семьей там. Он знал, что по «правилам» он должен жить неполный рабочий день с каждым родителем. Раньше, когда он злился на родителей, он уходил в свою комнату, пока не успокоится. Он предполагал, что позже в тот же день вернется к матери. Он не знал, что после развода родителей все будет по-другому. Как и многие отчужденные дети в его ситуации, он сказал, что никогда не переставал любить маму и удивлялся, что взрослые и суд долгое время позволяли ему держаться вдалеке от нее и, по сути, отдали родительские права в его руки.
Ученые, изучающие соблюдение судебных постановлений, обнаружили, что угроза мягкого наказания, высказываемая жестко и незамедлительно более эффективна, чем угроза сурового наказании, высказанная в будущем времени и неуверенно. Люди более чувствительны к ближайшему будущему и больше сосредоточены на том, насколько это вероятно, чем насколько это плохо. Таким образом, стороне, которая может нарушить судебное решение необходимо иметь твердое представление о том, чего ожидать от суда, и иметь уверенность в том, что суд выполнит свои угрозы. Быстрые, определенные, единообразные и умеренные последствия будут наиболее эффективными. Юрист, изучающий отчуждение родителей, обнаружил, что в Канаде угроза приговора может быть эффективной для обеспечения соблюдения постановлений суда по семейным делам.
Вот выводы для адвокатов, представляющих клиентов, подвергающихся риску отчуждения от своих детей:
1) поощрять постоянный контакт клиента с детьми,
2) надежные угрозы, которые последовать за несоблюдение порядка общения, и
3) быстро использовать санкции при нарушении судебных решений.
СТАТЬИ ПО ТЕМЕ
ДОКТОР Ф.КОШИК, ДОКТОР У.БЕРНЕТ. ЛЕЧЕНИЕ И ПРОФИЛАКТИКА ОТЧУЖДЕНИЯ РОДИТЕЛЕЙ
ДОКТОР СЬЮЗАН ХЕЙТЛЕР. ПРОФИЛАКТИКА ОТЧУЖДЕНИЯ РОДИТЕЛЕЙ
ДОКТОР ДУГЛАС ДАРНАЛЛ. ПСИХОСОЦИАЛЬНОЕ ЛЕЧЕНИЕ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ
ДОКТОР ЭЛИЗАБЕТ ЭЛЛИС. В ПОМОЩЬ ОТЧУЖДЕННОМУ РОДИТЕЛЮ
Комментариев нет:
Отправить комментарий