Карен Вудолл (Karen Woodall) – известный психотерапевт, ведущий специалист по отчуждению родителей Великобритании, один из ведущих судебных экспертов по родительскому отчуждению, автор статей и книг по данной теме, работает более 10 лет в качестве психотерапевта и директора собственной частной «Клиники разлуки» в Лондоне, занимаясь практикой воссоединения отчужденных родителей и детей. Имеет личный опыт отчуждения родителя, в детстве сама была отчуждена от отца. Блог - http://karenwoodall.blog/
РАБОТА В СУДЕБНЫХ ДЕЛАХ С ДЕТЬМИ, КОТОРЫМ РОДИТЕЛИ НАНЕСЛИ ВРЕД
(СТАТЬЯ В ЖУРНАЛЕ «FAMILY-COURT-JOURNAL» 2024)
Источник https://karenwoodall.blog/wp-content/uploads/2024/09/family-court-journal-summer-2024-final-2-2.pdf
Опубликовано 2 сентября 2024 г.
В программе BBC « Mums on the Run – Failed by the Family Courts» [сентябрь 2023 г.], было представлено исследование Манчестерского университета, в котором выражается обеспокоенность по поводу пугающих заголовков, которые используются в сообщениях СМИ, предполагающих, что детей регулярно принуждают к общению с жестокими отцами. Было опубликовано несколько судебных решений, в которых описывается вред, причиненный детям, которые вовлекаются во взрослые дела во время развода родителей, что демонстрирует осознание того, что эта форма эмоционального и психологического насилия весьма «жива» в семейных судах.
Я психотерапевт, специализирующийся на работе с детьми, которые, как выяснилось, пострадали от родителей при разводе и раздельном проживании. Мой опыт работы в семейных судах расходится с репортажем СМИ, переданным BBC и статье исследователей из Манчестерского университета о предполагаемых системных сбоях в работе семейных судов в дополнение к статье в последнем выпуске Family Court Journal [зима 2023 г.]. Я отвергаю утверждение о том, что неконтролируемые «эксперты» наносят вред в таких случаях и попытаюсь рассмотреть проблему с точки зрения обращения с детьми, которые, как было установлено Семейным судом, подверглись насилию со стороны родителя. Я попытаюсь убедить в том, что вместо того чтобы причинять вред, специалисты по лечению фактически решают сложные терапевтические проблемы детей, которые психологически и эмоционально привязаны к родителям, применяющим насилие.
Лечение детей, которые ориентированы таким образом, предполагает использование реляционной психодинамической теории для понимания проблемы примирения детей с родителями, склонными к насилию, и сочетание подходов, включая структурную семейную терапию, для ее решения.
Вмешательство в случаях, когда дети тесно связаны с родителями, склонными к насилию, признается необходимым, поскольку со временем это оказывает влияние на самооценку, уверенность в себе, доверие и зависимость в отношениях [Schore, 2013; Steel, Boone & Van der Haart, 2017; Draczynsk, 2023]. Дети, которые связаны с жестоким родителем, попадают в асимметричную динамику власти, и так же, как дети, которые подвергаются физическому или сексуальному насилию, они, как правило, не способны отвергнуть жестокого родителя из-за тревоги [Shengold, 1989]. Некоторые дети, подвергающиеся эмоциональному и психологическому насилию таким образом, часто не могут изменить свое поведение без защиты со стороны суда.
Когда суд вмешивается в семейные дела посредством установления фактов — процесса, который был определен президентом Семейного отделения в Re: C [Отчуждение родителей] [2023] EWHC 345 [Fam] как необходимый в случаях, связанных с такими проблемами, как отчуждение родителей или домашнее насилие, — это обеспечивает фактическую матрицу, которая определяет жертв и виновных в спорных делах. Это создает основу для структурированных вмешательств, в основе которых лежит теория привязанности, когда дети остаются привязанными к жестокому родителю.
Факты свидетельствуют о том, что [Нейтральный номер ссылки: 2023 EWHC 1864 (Fam)] дети, которые остаются на стороне жестокого родителя, получают пользу от вмешательства, направленного на восстановление отношений с отвергнутым родителем, при этом ключевым моментом является понимание того, почему ребенок остается на стороне жестокого родителя, и признание того, что эмоциональное и психологическое насилие над детьми при разводе и раздельном проживании не менее разрушительно, чем все другие формы насилия.
Понимание ребенка, который присоединяется к одному родителю и отвергает другого
В обстоятельствах, когда ребенок связан с родителем, который причинил ему вред, наибольший риск для эмоционального и психологического благополучия ребенка в среднесрочной и долгосрочной перспективе заключается не в том, проводит ли ребенок время с родителем, которого отвергает, а в психологической неспособности ребенка адаптироваться, что приводит к его действиям вопреки естественному эволюционному императиву оставаться в непосредственной близости от первичной фигуры привязанности [Fairbairn, 1943; Ainswirth, 1969; Bawlby, 1988; Benoit, 2004; Nolte, Guiney, Fonagy, Mayes, & Luyten, 2011; Fisher, 2017].
Дилемма для Суда, устанавливающего, что ребенок тесно связан с родителем, который причинил ему вред, заключается в том, как вмешаться таким образом, чтобы восстановить отношения этого ребенка с родителем, который также способен обеспечить безопасную заботу, будучи отвергнутым.
Ребенок, который психологически связан с жестоким родителем, попадает в динамику, которую иногда называют «травматической связью» [Kobita, Tyrka, Kelly, et al 2008]. Травматическая связь — это узнаваемая психологическая динамика, которая наблюдается, когда человек формирует глубокую эмоциональную привязанность к тому, кто причиняет ему вред. Она часто развивается из повторяющегося цикла насилия и положительного подкрепления в ситуациях, когда между двумя людьми существует асимметричный дисбаланс сил [Ferenczi, 1931, 1932, 1949; Bowlby, 1980; Dutton, Painter, 1981; Howell, 2014; Stark, 2023]. Дети, страдающие от травматических связей при разводе и раздельном проживании, — это те, кто попал в ловушку вредной динамики, намеренно или ненамеренно созданной одним из родителей. Иногда это следствие психологического профиля этого родителя, а иногда вызвано принудительными и контрольными стратегиями, используемыми родителем. В результате ребенок часто объединяется с родителем, который причиняет ему вред, в слитную диадическую коалицию против другого родителя и сопротивляется усилиям улучшить или изменить это поведение [Haley, 1997; Vanwoerden, Kalpakci, Sharp, 2017].
Отчужденный ребенок и нарушение привязанности
Должна быть психоаналитическая формулировка и клиническое описания термина «отчуждение» для понимания опыта ребенка, связанного с травмой. Отчуждение — это слово, которое означает «состояние бытия или процесс становления отчужденным от себя или частей себя» [Rycroft, 1995; с.6] полезно с точки зрения понимания того, что происходит с ребенком, который присоединяется к жестокому родителю, отвергая другого.
Привязанность — это психобиологическая связь, которая развивается между младенцами и их основными опекунами, она также обеспечивает шаблон для отношений по мере того, как ребенок растет и достигает зрелости [Bowlby, 1988]. Первоначальные связи привязанности дают младенцу чувство безопасности, позволяя полагаться на своего основного опекуна для утешения в те моменты, когда ребенок чувствует угрозу. Она также дает ребенку основу для развития собственных навыков совладания. Привязанность — это инстинктивное поведение для выживания в младенчестве [Ainsworth, 1989; NICE, 2015].
Эволюционный императив привязанности к опекунам не зависит от качества ухода, предоставляемого фигурой привязанности. Как отмечает Бенуа [2004, с.543], нормально развивающийся ребенок будет развивать отношения привязанности с любым опекуном, который обеспечивает регулярную физическую и/или эмоциональную заботу, независимо от качества этой заботы. Фактически, дети развивают отношения привязанности даже с самым пренебрежительным и жестоким опекуном.
Дети обычно развивают отдельные и уникальные связи привязанности к каждому из своих родителей, когда семья остается целой. Однако в некоторых семьях после разлуки для ребенка поддержание связей привязанности может стать затруднительным, поскольку ему приходится перемещаться между различными учреждениями по уходу.
Это может даже стать невозможным, потому что без развития у ребенка защиты расщепления эго, способность удерживать в уме две реальности теряется и возникает [Klein, 1946]. страх быть покинутым и угроза безопасности привязанности побуждают ребенка искать стабильность. Ребенок, который подвергается тревоге из-за потенциальной потери опекуна, сталкивается с противоречивым давлением сохранения одной фигуры привязанности за счет другой. Следовательно, у ребенка развивается «истинное/ложное» чувство себя как защитный механизм [Klein, 1946; Winnicott, 1986; Fisher, 2017; Hinshelwood, 2018; Vliegen, Tang, Midgley, Lutyens, and Fonagy, 2023], расщепление между истинным/ложным чувством себя как защитный механизм.
В клинической работе наблюдается, что дети, находящиеся в отношениях с родителями, которые причинили им вред, справляются с ситуацией, расщепляясь и проецируя свои тревоги на отвергнутого родителя, пытаясь спровоцировать у этого родителя поведение, оправдывающее отвержение.
Кляйн [1946, с.103] отмечает, что «жестокое расщепление «я» и чрезмерная проекция приводят к тому, что человек, на которого направлен этот процесс, ощущается как преследователь». Именно через бессознательный процесс расщепления и проективной идентификации ребенок, подвергшийся насилию, отказывается от чувств подавляющей тревоги и бессилия, которые он испытывает, когда находится на попечении родителя, который причинил ему вред, и, что немаловажно, ребенок способен приписывать свои собственные чувства гнева и страха родителю, которого он отверг.
В то же время как чрезмерная привязанность ребенка к одному из родителей и последующее отвержение или сопротивление другому иногда могут быть спровоцированы открытым поведением родителей, например, попытками заставить ребенка поверить в то, что он подвергся насилию, заставив его чувствовать себя небезопасно под опекой другого родителя, что может спровоцировать враждебное отношение или побудить ребенка выдвигать сфабрикованные обвинения. Поведение ребенка часто обусловлено родительским поведением, которое вплетено в саму ткань семейной системы. и именно нарушение этой системы, вызванное распадом семьи, приводит к тому, что эта патологическая интерпсихическая динамика выходит на поверхность.
Лечение отчуждения у детей –разрешение динамики выравнивания и отклонения
Дети в обстоятельствах, когда они были травматически связаны с жестоким родителем, будут сверхбдительными и часто неспособными доверять собственному опыту из-за обесценивающих стратегий жестокого родителя [Linehan, Koerner 1993]. Кроме того, когда страх и тревога были в основе отношений родитель-ребенок, ребенок будет продолжать чувствовать необходимость реагировать на родительское поведение, особенно непредсказуемое [Haliburn, Mears, 2012]. Создание стабильной и предсказуемой среды для опеки над ребенком со стороны отвергнутого родителя является, таким образом, первоочередной задачей в лечении, и крайне важно, чтобы родители, которые проживают с ребенком, осознали, каким образом на поведение их ребенка может повлиять причиняемый ими вред.
Терапевтическое «родительское обучение» для родителей, находящихся в отверженном положении, обеспечивает осведомленность, образование и навыки, которые помогут им реагировать на детей, которые продолжают тесно сотрудничать с родителями, склонными к насилию, и демонстрируют поведение, соответствующее неорганизованной привязанности.
Структурированная терапия может работать в рамках управляемого судом процесса, который защищает ребенка, а затем проверяет способность родителей изменить свое поведение. Когда прогресс в восстановлении естественных отношений ребенка с отвергнутым родителем застопоривается, суд может рассмотреть возможность изоляции ребенка от родителя, который, как установлено, наносит ему вред, чтобы дезадаптивные защиты могли исчезнуть. Это называется «изменение места жительства ребенка», что можно понимать как избавление от вреда и помещение ребенка в родственные отношения в контексте защиты детей.
Пример из практики – Джош
Когда ему было одиннадцать лет, Джош был отобран у матери в ходе частного судебного разбирательства, хотя управление его делом было передано публичному праву, когда местные власти поместили его в приемную семью. Было установлено, что мать Джоша нанесла ему серьезный психологический и эмоциональный вред, заставив его поверить, что его отец опасен, и не давала ему жить нормальной жизнью, изолировав его от внешнего мира.
В результате Джош был в социальном и развитом плане намного младше своего возраста и все еще отвергал своего отца, поскольку считал, что его мать была его единственным защитником. В течение последующих недель, благодаря самоотверженной помощи и приверженности своего социального работника, Джош восстановил отношения со своим отцом до такой степени, что он переехал жить к нему и его жене. Я работала с отцом Джоша в течение нескольких лет до и после того, как его забрали из-под опеки матери, и отчет о проделанной работе изложен в книге под названием «Пожалуйста, дайте мне увидеть моего сына» Томаса Мура [2007].
Джош с пониманием говорит о своем опыте воспитания матерью. Размышляя о том, каково это — быть оторванным от ее заботы, Джош понял, что он пережил длительный процесс психологической травмы, включавший в себя то, что его заставили поверить, он был физически нездоров, когда на самом деле его мать страдала от синдрома Мюнхгаузена по доверенности. Это психиатрическое состояние возникает, когда члены семьи или опекуны ложно представляют других, например детей, больными, травмированными или неполноценными. Джош размышляет о моменте, когда он наконец понял, что ненависть к отцу коренится в контроле его матери над тем, как он воспринимает мир, и что на самом деле он не был физически нездоров.
«Это был момент, когда я понял, что то, во что я верил, было правдой, на самом деле было неправдой, и что мой отец не был опасным человеком, каким я всегда его считал, а был хорошим человеком, который хотел дать мне любовь и поддержку. В то же время я понял, что все то время, которое я провел, думая, что я такой нездоровый, слабый и уязвимый, было нереальным, это было заблуждением, от которого у меня не было возможности избавиться».
Сейчас Джош пишет о своем обучении профессии социального работника и недавно выступил на семинаре в Палате лордов. Он надеется оказать поддержку детям и молодым людям, которая поможет им освободиться от травматической связи с родителем, который находится в состоянии психологического неблагополучия.
Терапия семей, пострадавших от отвержения ребенка, включает обучение родителя, с которым в настоящее время живет ребенок, навыкам реагирования на неорганизованное поведение привязанности.
Этот подход основан на том, что отвергнутый родитель терпит проекции ненависти и страха ребенка, постоянно отражая в ответ позитивные реакции. Уход за отвергающим ребенком часто затрудняется «заблокированным доверием», которое возникает, когда ребенок, подвергшийся насилию, остается травмированным, связанным с родителем-насильником, и отвергает поступающую заботу от других. Заблокированное доверие может возникнуть, когда здоровый круг взаимности ухода [ребенок принимает заботу, тем самым поощряя родителя продолжать обеспечивать уход] дает ошибочные ответы [Бэйлин, Хьюз, 2014].
Усталость от сострадания может охватить воспитателей, вызывая диссоциацию и отчуждение от ребенка. Интенсивная поддержка родителей плюс обучение и руководство по восстановлению после неорганизованного поведения привязанности гарантирует, что ранее отвергнутые родители смогут использовать отношения привязанности, чтобы обеспечить ребенку постоянную заботу, способствующую выздоровлению. Защита ребенка посредством контролируемого контакта с родителем, который, как было установлено, причинил вред, является ключевой задачей до тех пор, пока рефлексивная потребность ребенка регулировать действия этого родителя резко не снижается, гарантируя, что работа, ориентированная на привязанность, может должным образом восстановить целостное чувство себя у ребенка.
Заключение
Случаи, когда дети изымаются из-под опеки родителя, который, как установлено, нанес ему серьезный эмоциональный и/или психологический вред, рассматриваются с использованием модели социальной работы, которая включает в себя психоаналитическое понимание, структурную терапию, вмешательства, ориентированные на привязанность, и обучение терапевтическому воспитанию ранее отвергнутого родителя.
Лечение проводится после слушания по установлению фактов, которое направляет вклад терапевта, в то время как суд обеспечивает внешнюю структуру для управления динамикой власти и контроля, лежащей в основе таких случаев. Когда дети продолжают отвергать родителя, который был признан достаточно хорошим, и в обстоятельствах, когда ребенок травмировано связан с родителем, применяющим насилие, проводятся структурированные пробы терапевтической работы, иногда после того, как ребенок был изъят у родителя, которому не хватает понимания.
Если ребенку нужно регулировать поведение того, родителя, который был непредсказуемым и потенциально пугающим, то это вызывает постоянное отвергающее поведение, которое называется заблокированным доверием. Разблокирование доверия между ребенком и отвергнутым родителем зависит от способности родителя заботиться о ребенке, что коренится в терапевтическом воспитании, навыке, которому обучают всех родителей, которые обеспечивают любой элемент родственной заботы после того, как ребенок был изъят из-под опеки родителя, который, как выяснилось, причинил ему вред. Терапевтическое воспитание предлагает адаптивную форму ухода, который может освободить ребенка от неорганизованного поведения привязанности, наблюдаемого, когда родитель вовлекает ребенка во взрослые дела, обеспечивая защиту ребенка от такого вредного поведения, одновременно гарантируя, что ребенок будет поддерживать определенную форму отношений с жестоким родителем, даже если она ограничивается косвенным контактом, гарантируя, что ребенок сможет восстановить целостное чувство собственного «я».
В конечном итоге ребенок, подвергшийся насилию после расставания или развода родителей, должен найти способ наладить отношения с обоими родителями, даже если родитель, применяющий насилие, не изменит своего поведения. В то время как некоторые дети должны быть защищены от родителя в течение ряда лет, в конечном итоге им придется столкнуться с этим родителем и научиться справляться с переходом от здоровых к нездоровым отношениям. Работа с родителями в отвергнутом положении для восстановления отношений привязанности с ребенком, а затем работа с ними вместе для решения проблем с дезорганизованными привязанностями, которые наблюдаются в таких ситуациях, обеспечивает исцеление от вреда в системе, которая защищает потребность ребенка в психическом здоровье. Надзор со стороны суда на ранних этапах этой работы обеспечивает структурную защиту, которая позволяет проводить эффективную работу вдали от динамики психологического насилия, которая изначально вызвала проблему.
Эксперты по лечению работают над исцелением детей, которые сильно привязаны к родителям, которые нанесли им серьезный вред, посредством вмешательств, которые направлены на устранение травмы в отношениях. Вместо того, чтобы быть причиной проблемы, родители, которые ранее были отвергнуты и которые сами оказываются жертвами насилия после развода, являются проводниками, через которых проходит эта работа по исцелению. Эта работа помогает детям оправиться от последствий насилия в условиях родственной опеки со своей матерью или отцом, и, контролируя этот процесс, семейный суд берет на себя ответственность за обеспечение того, чтобы дети, подвергшиеся насилию в разлуке с родителем в процессе судебного дела о разводе могут оправиться от серьезного ущерба.
Карен Вудолл — психотерапевт, специализирующийся на лечении семей, в которых дети пострадали от эмоционального и/или психологического вреда в результате развода или раздельного проживания семьи.
Литература
1 Alienation and Domestic Abuse – What on Earth is going on? Darren Howe KC, Fran Wiley KC, Clare Ciborowska, Kirsten Japp; Family Law Week 8.3.2024.
2 S, Lee; A, Verdun KC; Family Court Reporting – how effective and accurate is it? Today’s Family Lawyer 18.3.2024.
3 Dalgarno, E; Ayeb-Karlsson, S; Bramwell D; Barnett, A; Verna, A; Health related experiences of Family Court and Domestic Abuse in England – a looming public health crisis. Journal of Family Trauma, Child Custody & Child Development. Advance online publication – https://doi.org/10.1080/26904586.2024.2307609
4 My Experience is real – Adults who were alienated as children speaking about their experience of being removed from the care of a parent who caused them harm – House of Lords Seminar organised by the Family Separation Clinic – 23.11.2023.
Дополнительная литература:
Ainsworth, M.D.S. [1969] Object relations, dependency, and attachment: A theoretical review of the infant-mother relationship. Child Development 40, 969-1025.
Benoit, D. [2024] Infant Parent attachment: definition, types, antecedents, measurement and outcome. Paediatric & Child Health, 9[8] 541-545.
Bawlby, J. [1980] Attachment & Loss. Vol 3. Loss, Sadness & Depression. New York: Basic Books.
Bawlby, J. [1988] A secure base: Clinical applications of attachment theory. Brunner-Routledge.
Draczynska, Dorota. [2023] Relational Trauma /Trauma relacyjna. Psychiatria. Polska. 1-11, 10.12740/PP/OnlineFirst /156772.
Dutton, D, & Painter, S [1993] Emotional Attachment in Abusive Relationships: A test of Traumatic Bonding Theory; Violence & Victims. 8. 105-120. 10. 1891/0886-6708.8.2.105.
Ferenczi, S [1931] Notes & Fragments: Relaxation & Education. In M Blaint [Ed]. [E. MosBacher, Trans] Final contributions to the problems and methods of psychoanalysis. Karnac Books.
Ferenczi, S [1949] Confusion of Tongues between the adult and child. The International Journal of Psychoanalysis. 30. 225-230.
Fairbairn, W.D.R. [1943] The repression and the return of bad objects [with special reference to the war neurosis]. In psychoanalytic studies of the personality, pg. 59-81 Routledge.
Fisher, J [2017] Healing the fragmented selves of trauma survivors: Overcoming internal self-alienation. Routledge.
Haliburn, J, and Mears, D [2012]. The story of a therapeutic relationship. In R, Mears [Ed] borderline personality disorder and the conversational model [pp. 45-109] W.W. Norton.
Haley, J [1977] Towards a Theory of pathological systems in Watzlawick, P; and Weakland, J [Eds], The International View. WW Norton.
Hinshelwood, R D [2018] Glossary. In J Abram and R D Hinshelwood [Eds].
The clinical paradigms of Melanie Klein & Donald Winnicott [pp 182 – 205] Routledge.
Howell, Elizabeth [2011] Understanding and Treating Dissociative Identity Disorder: A Relational Approach
1-308. 10.4324/9780203888261.
Hughes, D.A, & Baylin, J [2012] Brain-based parenting. The neuroscience of caregiving for healthy attachment. New York, NY: Norton 272.
Klein, M [1946]. Notes on some schizoid positions. The international journal of psychoanalysis. 27: 99 – 110.
Kobita Rikhye: Audrey R. Tyrka: Megan M Kelly: Gerard G Gagne: Andrea F Mellow: Marcelo F Mellow: Lawrence H Price: Linda L Carpenter: Interplay between childhood maltreatment,
parental bonding, and gender effects: Impact on quality of life, child abuse and neglect, Vol 32 Issue 1, 2008.
Linehan, M M, & Koerner, K [1993] Behavioural Theory of borderline personality disorder: Etiology and treatment [pp 103 – 121]. American Psychiatric Press.
Moore, T [2007] Please let me see my son. Grosvenor Publishing, Ltd.
National Collaborating Centre for Mental Health [UK] Children’s Attachment: Attachment in Children and Young People who are adopted from care, in care or at high risk of going into care. London: National Institute for Health and Care Excellence [NICE]; 2015 Nov. [NICE guideline No 26] 2 Introduction to Children’s Attachment.
Nolte, T: Guiney, J: Fonagy, P: Mayes, L C: and Luyten, P: [2011] Interpersonal Stress Regulation and the development of anxiety disorders: An attachment-based developmental framework. Frontiers in behavioural neuroscience, 5:55.
Rycroft, C [1995] Critical dictionary of psychoanalysis [second edition] Penguin Books.
Schore, A.N [2003] Relational Trauma, brain development and disassociation.
Shengold, L [1989] Soul Murder: the effects of childhood abuse and deprivation. Yale University Press.
Stark, E [2023] Children of Coercive Control: United States. Oxford University Press.
Steele, K: Boon, S: van der Hart, O [2016] Treating Trauma-Related Disassociation: A Practical Integrative Approach. New York NY: W. W. Norton; Vanwoerden, Salome; and Kalpakci, Alison; and Sharp, Carla [2017]. The relations between inadequate parent-child boundaries and borderline personality disorder in adolescence. Psychiatric Research. 257.10.1016/j.psychres.2017.08/015.
Vliegen, N; Tang, E; Midgley, N; Lutyens, P; and Fonagy, P; [2023] Therapeutic work for children with complex trauma: a three-track psychodynamic approach. Routledge.
Winnicott, D W [1986] The concept of the false self; in C. Winnicott; R. Shepherd; & M. Davis [Eds] – Home is where we start from. Essays by a psychoanalyst [pp 66-70] Penguin.
СТАТЬИ ПО ТЕМЕ
ДОКТОР КЕЛЛИ БЕЙКЕР. МОДЕЛЬ ВЕДЕНИЯ СЛУЧАЕВ ОТКАЗА РЕБЕНКА ОТ КОНТАКТА С РОДИТЕЛЕМ
ЛИЗА РОТФУС. ВОССОЕДИНЕНИЕ ПО РЕШЕНИЮ СУДА: ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО
КАРЕН ВУДОЛЛ О РАБОТЕ ПСИХОТЕРАПЕВТОВ В СЛУЧАЯХ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ
БИЛЛ ЭДДИ. ОТКАЗ РЕБЕНКА ОТ КОНТАКТА С РОДИТЕЛЕМ И ЕГО ЛЕЧЕНИЕ
КАРЕН ВУДОЛЛ. ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ ВОСПИТАНИЕ И ЛЕЧЕНИЕ ОТЧУЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ
Комментариев нет:
Отправить комментарий