Профессор, доктор философии в области клинической психологии и психотерапевт Гордана Бульян Фландер является директором Центра защиты детей и молодежи города Загреба (Хорватия).
Гордана Бульян Фландер является членом Американского профессионального общества против насилия над детьми (APSAC), Хорватской психологической ассоциации (CPA), Руководящего комитета Хорватского психологическое общества (CPS), Хорватской ассоциация экспертов и экспертов свидетелей (Caeew), Европейской ассоциации интегративной психотерапии (EAIR), Ассоциации семейных судей и специалистов, Загреб, Хорватия (Ayfjs), Совета Соединенного Королевства по психотерапии (UKCP). Сайт - https://www.poliklinika-djeca.hr
ОТЧУЖДЕНИЕ ДЕТЕЙ ОТ РОДИТЕЛЕЙ - ЭТО ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ И ВСЕМИРНАЯ ПРОБЛЕМА
(О КОНФЕРЕНЦИИ EAPAP 2020)
Опубликовано 20 сентября 2020 года.
Прошли три дня конференции Европейской ассоциации практиков родительского отчуждения EАPAP, посвященной отчуждению детей от родителей при высоко конфликтном разводе родителей, организованной Центром защиты детей и молодежи (16-18 лет) города Загреба, на которую собрались более 400 экспертов со всего мира и выступали 18 иностранных и 14 наших преподавателей - экспертов.
Отчуждение детей - это всемирная проблема, поэтому детям нужна актуальная и адекватная защита
Хотя термин «родительское отчуждение» (PA) не был введен в качестве диагностического критерия Всемирной организации здравоохранения, участники конференции решили, что детям и их отчужденным родителям нужна адекватная защита со стороны экспертов и правоохранительных систем. Мы все согласились, что отчуждение ребенка от другого родителя неестественно и бесчеловечно, оно не является биологически нормальным (если другой родитель не является насильником и не наносит вреда ребенку), но на самом деле является психологическим расщеплением и наносит травму ребенку. В данном случае речь идет не о детско-родительских отношениях, а о защите детей. Я лично слышала от европейских и американских участников конференции, известных экспертов, как часто это явление связано с эмоциональным насилием детей со стороны отчуждающего родителя, учитывая, что наша поликлиника уже признает отчужденных детей жертвами эмоционального насилия. И мы просим системы социальной помощи и судебной власти принимать меры в направлении защиты детей.
Злоупотребление в статье 12 Конвенции о правах ребенка
Нам кажется очень полезным обсуждение ст. 12 Конвенции о правах ребенка, в которой говорится, что ребенок имеет право на свое мнение, волю и желание о предметах, которые его касаются. Эта статья действительно важна в защите прав детей, но это статьей злоупотребляют родители, родственники и различные «эксперты», когда спрашивают ребенка, где он хочет жить, и кого он предпочитает, маму или папу, и при этом его «учат», что сказать. Ребенок еще не отчуждается в конфликте лояльности, но у отчужденного ребенка, который уже объединен в союз с отчуждающим родителем - мы услышим голос отчуждающего родителя, а не подлинное мнение, волю и желание ребенка. Я считаю, что задавать такие вопросы ребенку недопустимо, и именно поэтому я утверждаю в течение многих лет, что бремя решения никогда не должно быть возложено на ребенка, потому что это, как сказал один ребенок, «самый сложный вопрос в мире».
Ребенку обязательно должно быть разрешено выражать свою волю и желание, если он хочет, но эксперты и суд - это те, кто должен оценить, соответствуют ли воля и желание ребенка его интересам. Мы должны определить с помощью нашего профессионального и междисциплинарного опыта подлинную волю и желание ребенка и наилучшие интересы ребенка.
Ответственность экспертов: «Ожидание от ребенка того, что он скажет, что хочет жить с отчужденным родителем противопоказано»
К сожалению, на практике до сих пор я знаю, что «эксперты» советуют знакомым родителям отказаться от поисков контактов с отчужденным ребенком, чтобы позволить своему ребенку прийти самому к родителю во взрослом возрасте. Во время конференции наша коллега Карен Вудолл, педагог и руководитель подчеркнула, что ожидание от ребенка того, чтобы он сказал, что он хочет жить с отчужденным родителем противопоказано. Ребенок не может сказать этого и мы эксперты, когда не замечаем фактической проблемы, не защищаем ребенка от эмоционального насилия, тем самым мы становимся участниками отчуждающего процесса. Вместо того, чтобы быть частью решения, мы становимся частью проблемы.
И наш дорогой коллега, немецкий психиатр Вильфред фон Бох-Галау подчеркнул, что именно эксперты могут содействовать процессу отчуждения или прервать его, и что самая большая ошибка - ждать, пока ребенок вернется к отчужденному родителю.
Почему отчужденные родители должны доказывать, что они идеальны?
Доктор Сиецке Дейкстра из Нидерландов отметила, что от отчужденных родителей требуют быть идеальными, и на самом деле они должны быть только родителями. К сожалению, я знаю много отчужденных родителей, которых дети отвергают под влиянием отчуждающих родителей. Некоторые из них должны были доказывать правовой системе в течение многих лет, что как родители они безупречны, чтобы вообще увидеть ребенка. В течение многих лет эти эксперты будут размышлять над тем, что не так с этим отчужденным родителем, которого ребенок категорически отвергает, вместо того, чтобы исследовать вопрос того, что не так с отчуждающим родителем, и какая психопатология присутствует у родителя, с которым ребенок патологически связан таким образом, что у этого ребенка нет больше собственных желаний или потребностей, но он зависит от желаний и потребностей этого отчуждающего родителя, воспринимая их своими собственными. Затем ребенок заявляет, например, - «Мне никто не нужен, кроме моей мамы» «Моя мама - это ангел, а мой папа дьявол», «Мой папа мой король, а моя мама худшая в мире», «Я ненавижу маму, я люблю только папу», «Я ненавижу папу/маму» больше всех в мире...» В подобных случаях, ребенок прибегает к психологическому расщеплению в качестве механизма защиты, то есть для того, чтобы выжить эмоционально.
Психологическая основа для последующих психических расстройств
Большая часть конференции была посвящена вопросу о разделении, расщеплении, то есть идеализации одного и демонизации другого родителя, учитывая, что расщепление представляет собой психологическую основу для последующих психологических/психиатрических расстройств. К сожалению, я видела многих родителей, которые самодовольно наслаждаются, если их ребенок полностью отвергает и полностью отторгает себя от другого родителя, считая доказательством хорошего воспитания детей со стороны этого родителя, раз «ребенок выбрал именно его». А на самом деле, как раз наоборот: ребенок зависим от этого родителя, отвергая другого, потому что он знает, что это позволяет получить его «любовь», чтобы преодолеть беспокойство и угрозу отказа от ребенка со стороны отчуждающего родителя.
Отчуждающие родители часто пытались убедить меня, что ребенок только что решил, что он не хочет видеть другого родителя, что он боится его, и что они не хотели заставлять ребенка делать то, что он не хочет. Пятилетний ребенок только что решил, что он хотел увидеть второго родителя только один раз в неделю в течение двух часов. Конечно, их дети, после того как стали отчужденными, будут говорить те же слова и с тем же выражением лица, которое имеет манипулятивный родитель.
Именно так ребенок 5 с половиной лет недавно сказал мне: «Я пришел сказать вам, что я не хочу жить со своим отцом, но встречаюсь с ним один раз в месяц, потому что мама нужна для жизни, а папа для игры. И я вспомнил, что я имею право на свое мнение».
Психопатология отчуждающих родителей: они видят себя в качестве защитников детей-жертв от преследования другим родителем, что не соответствует действительности
Я никогда не забуду ребенка, который описывал, что он чувствовал, прежде чем был отчужден и психологически слился с отчуждателем: «чувства, вытащили из моей души, которую никто не видит, потому что это не тело».
Поэтому я считаю чрезвычайно важным лекцию доктора медицины психиатра Даниила Крнковича, который говорил о психопатологии отчуждающих родителей и подчеркнул, что из этой психопатологии следует, что отчуждающий родитель ставит ребенка в роль жертвы и сам играет роль защитника, которая не соответствует реальности, и эксперты не должны быть молчаливыми наблюдателями за этим процессом.
Я бы добавила к этому, из моего опыта, что отчуждающие родители пытаются втянуть наших специалистов в эту токсичную «коалицию», ожидая, что специалисты будут вместе с ними защищать ребенка-«жертву» от другого родителя «преследователя». Когда мы этого не делаем и признаем их психологическое насилие, то их ярость и ненависть по отношению к другому родителю, которого они считают «преследователем», обращается на эксперта. Есть обвинения против экспертов, призывы к линчеванию и привлечению за клевету…особенно в социальных сетях.
Проблема, которую мы делим с остальным миром: защита экспертов от обвинений и клевета отчуждающих родителей через социальные сети
Защита экспертов также была одной из представленных тем на конференции, поскольку такие же обвинения и клевета в социальных сетях происходят во всех странах в отношении экспертов, которые защищают детей от злоупотреблений, особенно в случаях эмоционального насилия или отчуждения, когда нет видимых синяков и свидетелей.
Мы выслушали на конференции сообщения о таком же опыте коллег из разных государств и континентов, что укрепило нас в знании о том, что эксперты из разных стран мира, из различных систем находимся вместе, выполняя миссию по охране детей, у нас те же проблемы, очень похожий опыт. И мы не отказываемся от нашей миссии, от своих обязанностей по защите детей. Все мы, работая в здравоохранении, образовании и социальном обеспечении, когда имеется отчуждение детей от родителей, не можем ничего сделать без судебной системы, которая должна быть принята на роль Руководителя или Супер-Родителя («SuperParent»).
Как клинический психолог и психотерапевт, я ответственно утверждаю, что совершенно бесполезно пытаться улучшать родительские компетенции, предлагая отчуждающим родителям многочисленные консультации и методы лечения, в то время, как отсутствуют соответствующие санкции для эмоционального насилия. Вот почему это эмоциональное насилие со стороны отчуждающих родителей продолжается все время, пока мы даем этому родителю возможность «исправить свое поведение», ребенок растет в отчуждении от другого родителя. Вместо того, чтобы применить санкции к отчуждающему родителю, мы использует психотерапию для ребенка. Таким образом, отчуждающий родитель «покупает время» для укрепления своего слияния с ребенком, считая, что далее ребенок уже сам будет продолжать вести битву против другого родителя.
Мы должны знать, что некоторые отчуждающие родители никогда не смогут осознать своего отчуждающего поведения (эмоционального насилия) и могут изменить поведение только под давлением судебной системы. На конференции мы также слышали, что Бразилия приняла Закон в 2010 году, который определяет и наказывает отчуждение как форму злоупотребления ребенком. Согласно моему опыту в Хорватии всем системам защиты детей все еще не хватает знаний об этом вопросе, судебные процессы продолжаются длительное время, дети продолжают получать обработку («промывание мозгов») и негативный опыт, все это время находясь в зоне военных действий, иногда даже большую часть своей жизни. При этом некоторые из них имеют очень маленький и «принудительный» контакт с отчужденным родителем, или контакт вообще отсутствует. А для ребенка в таких ситуациях, время - враг.
Фундаментальное право ребенка - это постоянное присутствие обоих родителей в его жизни и воспитании
Ребенок имеет основополагающее право на постоянное присутствие обоих родителей в своей жизни, взрослении и воспитании (конечно, за исключением случаев злоупотреблений), однако часто происходит, что некоторые дети могут осуществить это фундаментальное право на обоих родителей только после окончательного судебного решения. Если мы позволим ребенку отчуждаться тем временем от родителя, и если мы будем уважать отчужденную волю ребенка и его желание, а не его интересы, может быть слишком поздно. Ребенок остается без другого родителя и буквально живет с половиной самого себя, поскольку, отвергая одного родителя, он также отвергает половину себя и приобретает множество негативных последствий, особенно в подростковом возрасте.
А именно, если ребенок ненавидит другого родителя и отвергает его неадекватно как все самое плохое, если он воспринимает его как совершенно черное: «Как чистое зло», ребенок на самом деле ненавидит ту половину себя, которая представляет другого родителя в нем, потому что мы все являемся наполовину мамой, наполовину папой. Таким образом, ребенок рискует не стать зрелым и эмоционально устойчивым человеком, который может сочетать хорошее и плохое в своих родителях, в себе самом, и в окружающих, потому что это именно задача взросления.
Я считаю, что нам удастся признать родительское отчуждение как публично, так и в нашей профессии формой эмоционального насилия
Хотя конференция была виртуальной, произошла сильное объединение участников - было много обсуждений, а во время перерывов много конкретных вопросов, практических идей ... и каждый день продлевался за рамки запланированного расписания. Было очень понятно, почему это происходило. В конце конференции у всех нас было сильное чувство энтузиазма, основанное на уверенности в том, что отчуждение станет общепризнанным как родителями, так и профессионалами и общественностью, что это станет бесспорным, что отчуждение не является доказательством любви между «хорошим» родителем и ребенком и доказательством того, что другой родитель был «плохим», а является эмоциональным насилием над ребенком, которое требует срочного и адекватного ответа специалистов по охране психического здоровья и системы защиты детей. Я вспомнила время, когда только начала говорить о защите детей- 25-30 лет назад, когда вообще не было никакой информации об отчуждении, и не возможно было поговорить об этом публично. Сегодня отношение общественности к данной проблеме и законы изменились, сексуальное насилие над детьми признано повсеместно и дети лучше защищены (хотя все еще недостаточно), чем когда этот вопрос не был признан профессионалами. Поэтому в заключении своего выступления я повторю слова израильского эксперта Бенджамина Бэйли «это не спринтерская дистанция, а марафон». И после этой конференции я верю больше, чем когда-либо, что мы будем успешно работать.
СТАТЬИ ПО ТЕМЕ
КОНФЕРЕНЦИЯ ЕВРОПЕЙСКОЙ АССОЦИАЦИИ ПРАКТИКОВ ПО РОДИТЕЛЬСКОМУ ОТЧУЖДЕНИЮ EAPAP201
Комментариев нет:
Отправить комментарий