СУДЕБНЫЙ ЭКСПЕРТ О РОДИТЕЛЬСКОМ ОТЧУЖДЕНИИ: ЧТО ЭТО ТАКОЕ, КАКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ, КАК ВМЕШАТЬСЯ
Опубликовано 30 июня 2020 г.
В судебных спорах об опеке над несовершеннолетними в случае развода родителей довольно часто можно стать свидетелем особого явления, когда ребенок или дети категорически отказываются от контакта или общения с родителем, проживающим отдельно, а в самых тяжелых случаях и со всей родительской родней.
Мы спросили доктора Микеле Пикколин, судебного психолога-эксперта и контактного лица Итальянской ассоциации юридической психологии в Трентино-Альто-Адидже, каковы механизмы и каковы последствия этого конкретного явления, обозначаемого термином «отчуждения родителей».
Уважаемый доктор Пикколин, что мы имеем в виду, когда говорим об отчуждении родителей?
Кроме тех случаев отчуждения и отказа от родителя, мотивированных фактическими элементами опасности, воспринимаемыми несовершеннолетним (например, жестокое обращение, насилие, унижение, безнадзорность) в отношении поведения родителя, в некоторых случаях специалисты в области судебной психологической экспертизы могут столкнуться с ситуацией, когда родитель намеренно использует ребенка, чтобы поставить бывшего партнера в неловкое положение, посредством действий, направленных на опорочение или унижение его в глазах ребенка.
В часто приводимых примерах: отчуждающий родитель плохо отзывается о другом родителе при ребенке, бойкотирует его инициативы, выставляет его смешным или игнорирует, препятствует его встречам с ребенком под разными предлогами, создает экономические трудности и т.д. Если эти установки достаточно интенсивны и продолжительны, они могут вызвать у несовершеннолетнего отказ по отношению к целевому родителю. Этот отказ, который первоначально проявляется на психологическом и эмоциональном уровне, может впоследствии привести к активному избеганию любого типа контактов с отчужденным родителем, в некоторых случаях с проявлением агрессивного или оскорбительного поведения ребенка. В этих случаях причины, которые привели несовершеннолетнего к выработке негативного суждения по отношению к родителю, часто кажутся совершенно банальными, искусственными, преувеличенными, иногда пустяковыми, не имеющими отношения к делу или, в любом случае, чуждыми для способа рассуждений и понимания ребенка.
Но влияет ли это явление на психическое здоровье детей? И если да, то каким образом?
Столкнувшись с этим типом феномена, который иногда вырождается даже до уровня «ложных обвинений» или, скорее, клеветнических обвинений в преступлениях родителя, которые ребенок выдвигает против целевого родителя и которых действительности никогда не было, эксперты-психологи все еще широко используют открытую в 1985 году концепцию синдрома родительского отчуждения (PAS) о том, что это явление является реальным психическим расстройством у несовершеннолетнего, с диагностическими критериями, очевидными симптомами, фазами, конечно, показателями тяжести и вредных последствий. Однако в последующие годы клиническая концепция PAS подверглась широкой критике и в конечном итоге оказалась недостаточно последовательной.
В Италии даже Верховный суд с приговором № 7041 от 2013 г., санкционировал ненаучный характер концепции PAS. Тем не менее, дебаты не прекратились. В связи с этим в недавнем письме (29/05/20) министр здравоохранения указал, что хотя PAS не может быть классифицирован как синдром, лежащий в основе феномена родительского отчуждения, однако данный феномен представляет собой серьезный фактор риска для психологического и эмоционального развития несовершеннолетнего. С клинической точки зрения этот феномен в настоящее время лучше определить как расстройство детско-родительских отношений, то есть стойкий и дисфункциональный паттерн чувств, поведения и восприятия, вовлекающий двух или более партнеров в важные межличностные отношения. Таким образом, независимо от нозологической классификации психопатологических рецидивов, отчуждение родителей является серьезной психосоциальной проблемой и проблемой общественного здравоохранения, которая среди прямых и косвенных жертв ежегодно затрагивает тысячи людей и влечет за собой серьезные рецидивы.
Министр здравоохранения надеется на содействие более глубоким научным исследованиям, касающимся концепции отчуждения родителей, и высказывается за создание группы экспертов, ответственных за исследование этого явления.
Как может или должен реагировать родитель, попавший в подобную ситуацию?
С должной осторожностью тем родителям, которые видят, что ребенок систематически и необоснованно отвергает его, подвергается психологическому воздействию и манипулированию со стороны бывшего партнера, по-прежнему рекомендуется обращаться к соответствующим экспертам в области судебной психологии и криминалистики. Они помогут выявить, возможно, с помощью экспертизы, любые попытки отчуждения и таким образом защитить права отчуждаемых родителей, но прежде всего права несовершеннолетних детей, которые должны иметь возможность воспользоваться безмятежным детством с обоими родителями, которые обеспечат им здоровое психофизическое развитие. Наконец, стоит помнить, что, хотя с клинической точки зрения все еще ведутся споры о нозологических рамках патологических последствий феномена родительского отчуждения, с юридической точки зрения это часто по-прежнему связано со случаями гражданского противоправного поведения, которые, даже если не являются уголовными преступлениями, могут, однако, привести к полному разрушению отношений ребенка с отчужденным родителем.
ОТВЕЧАЕТ АДВОКАТ: ЧТО ЭТО ЗА РОДИТЕЛЬСКОЕ ОТЧУЖДЕНИЕ, О КОТОРОМ ВСЕ ГОВОРЯТ?
Опубликовано 22 мая 2020 г.
В судебных разбирательствах в отношении несовершеннолетних и, в более общем плане, когда они рассматриваются как главные действующие лица, ссылка на родительское отчуждение или «синдром родительского отчуждения» всегда актуальна. Прошло 35 лет с тех пор, как доктор Р. А. Гарднер впервые теоретизировал «синдром родительского отчуждения», более известный как PAS. Однако с самого начала теория, предложенная американским психиатром, была предметом споров и меняющихся мнений как в научном, так и в юридическом мире: ни в литературе по психиатрии, ни в судебных решениях фактически не удалось предложить определенные и однозначные рамки для «сдерживания» и анализа этого явления. Мы должны обратиться к Диагностическому руководству DSM 5, которое является библией профессионалов в области психиатрии, чтобы понять, что концепция родительского отчуждения считается «проблемой взаимоотношений», а не «синдромом» и не «расстройством». Таким же патологическим явлением семейной динамики, такое как жестокое обращение, пренебрежение и даже насилие.
Этой линии придерживается и итальянская юриспруденция: например, Секция IX гражданского суда Милана в марте 2017 года подтвердила, что отчуждение родителей - это не патология, подлежащая клиническому исследованию, а результат ряда действий одного из родителей с целью маргинализировать и исключить другого. Вот почему сегодня мы говорим проще «родительское отчуждение», поскольку это «проблема отношений», которая возникает, когда родительский конфликт настолько втягивает детей, что заставляет их отвергать родителей.
Так называемый «отчужденный» родитель. Почему он отчужден? Потому что он является объектом неприязни, презрения, ненависти и даже абсолютного неприятия без уважительной причины. Тогда говорят, что это результат индукции и внушения со стороны отчуждающего родителя. Однако исключение родительского отчуждения из патологий, перечисленных в DSM 5, не должно привести к недооценке проблемы, которая существует и может иметь очень серьезные последствия. Судебные дела разнообразны; поэтому особенно трудно проследить различные подходы судей к этой проблеме взаимоотношений.
Попробуем внести ясность. Кассационное решение по делу №13274/2019, отмечает, что «если родитель осуждает поведение другого родителя и приводит к эмоциональному и физическому отчуждению ребенка от него, описываемое как существование PAS, судья первой инстанции должен удостовериться в наличии вышеупомянутого поведения, используя общие средства доказательства, типичные и специфические для предмета».
Следовательно, судья не может ограничиваться только подтверждением выводов технических консультантов-психологов (CTU), констатировавших этот синдром, но должен усилить или исключить его, например, с помощью допроса, показаний и т.д.
Что это значит? Это означает, что судья должен выполнять свою работу по процессуальному расследованию, не подвергаясь пассивному воздействию на свое мнение каких-либо признаков PAS, которые не разделяются с научной точки зрения. Дополнительную возможность в таких случаях предоставляет заслушивание несовершеннолетнего, что, кроме того, должно быть обязательным при судебном разбирательстве в отношении него. Еще в 2016 году Верховный суд постановил, что судья, «независимо от абстрактного суждения о научной обоснованности или необоснованности вышеупомянутой патологии», должен учитывать, «что среди требований к исполнению родительских обязанностей важна также способность сохранять преемственность детско-родительских отношений с другим родителем, чтобы защитить право ребенка на воспитание обоими родителями и сбалансированное и безмятежное развитие».
Полезно знать, что поведение отчуждающего родителя, препятствующее общению с детей с целевым родителем, может быть причиной компенсации ущерба как в пользу ребенка, поскольку он лишен права на воспитание двумя родителями, так и в пользу отчужденного родителя, пострадавшего в своих родительских правах. В заключение, преодолев убеждение, отчасти также принадлежащее Верховному суду, о родительском отчуждении как о патологии, сегодня все больше и больше судов признают его незаконным; и основанием для возмещения морального вреда и, прежде всего, как аргумент в пользу непригодности отчуждающего родителя для воспитания детей. Так, например, это является мотивацией для передачи единоличной опеки отчужденному родителю или социальным службам. К сожалению, когда родитель использует своего ребенка как оружие для поражения другого родителя, он в конечном итоге травмирует ребенка и неумолимо влияет на родительскую роль отчужденного родителя.
АДВОКАТ МАРГЕРИТА КОРРИЕРЕ КОММЕНТИРУЕТ РЕШЕНИЕ СУДА
Опубликовано 21 марта 2020 г.
В рассматриваемом деле Суд в деле о разводе обнаружил, что должен принять решение об опеке над несовершеннолетним, который из-за острого родительского конфликта и симбиотических отношений, которые возникли у него с матерью, отказался от отца, демонстрируя поведение с высоким патологическим риском.
В частности, в ходе рассмотрения дела в отношении несовершеннолетнего были обнаружены критические проблемы и условия риска его развития из-за «неспособности матери защитить ребенка от конфликтов родительской пары с последующей неспособностью установить четкие границы между собой и несовершеннолетним ребенком», который оставался полностью вовлеченным в судебное разбирательство его родителей, и был вынужден остаться на стороне матери из-за сильного конфликта лояльности.
В частности, мать жестоко очерняла отца перед ребенком, манипулируя ребенком в отношении создания у него негативного и пренебрежительного отношения к отцу, лишая его доступа к другому родителю. Поэтому положение несовершеннолетнего, подвергшегося очень серьезным психотравмам с наличием суицидальных мыслей, очень тяжелое. После завершения официальной психологической экспертизы суд постановил передать ребенка в территориально компетентные социальные службы, поместить ребенка в семейный приют с правом встречаться с отцом один раз в неделю с возможностью продление на основании волеизъявления несовершеннолетнего в присутствии домашнего воспитателя; Суд также обязал родителей избегать агрессивного и насильственного поведения и сохранять уважительное отношение к другому родителю перед ребенком и поручил социальной службе организовать еженедельную консультативную помощь в обучении на дому обоих родителей, чтобы помочь родителям контролировать свое поведение перед несовершеннолетним, а также сообщать о любых критических проблемах и подготовить отчет.
Кроме того, суд постановил, чтобы компетентный орган здравоохранения взял на себя ответственность за несовершеннолетнего с психотерапевтической точки зрения, и предложил родителям пройти курс психотерапии для поддержки родителей. Социальная служба сообщила, что сын регулярно встречался с отцом, но отказался идти к нему домой. Впоследствии служба опеки показала, что на последней встрече с родителями их отношения, по-видимому, улучшились, поскольку они, казалось, нашли новый баланс в интересах несовершеннолетнего, когда отец и сын получили возможность свободно встречаться. У несовершеннолетнего, по-видимому, улучшилось состояние как на поведенческом, так и на когнитивном и метакогнитивном уровнях, когда мать перестала оказывать отрицательное влияние на него в отношениях с отцом. Поэтому служба опеки обратилась в суд с просьбой освободить родительскую пару от контроля социальных служб и сделать более свободными встречи отца и сына. Суд вынес приговор, в котором он распорядился, в частности, о разделении опеки над несовершеннолетним с родителями и его преимущественным размещением с матерью, с правом отца иметь возможность посещать его под контролем компетентной социальной службы опеки.
Суд в мотивировочной части решения указывает, что он не согласен с заключением психологической экспертизы по поводу обнаружения наличия в материнском поведении «синдрома родительского отчуждения», выделяя множество причин, по которым суд признает, что отчуждение родителей - это не синдром, не патология, а дисфункция в отношениях, которая может сопровождаться элементом психологического влияния, но также существует в случаях просто недопустимого поведения родителя.
С другой стороны, судебная практика неоднократно подчеркивала, что нет никакого PAS или синдрома родительского отчуждения, а есть просто родительское отчуждение, аномальные отношения между родителем и потомством, которые действуют через индукцию (внушение) от одного родителя, который при активном участии ребенка проводит своего рода «промывание мозгов», направленное на очернение другого родителя и которое заставляет ребенка искажать реальность, отчуждать себя от привязанности (любви) к родителю и чувствовать немотивированную ненависть и постоянное презрение к целевому родителю.
Напомним, в частности, что Судебная Коллегия по гражданским делам Постановлением от 13 сентября 2017 г. 21215 указывает, что судья не обязан устанавливать наличие синдрома родительского отчуждения (PAS), который не является общепризнанной патологией на научном уровне, но должен убедиться, что поведение одного из родителей не направлено на обесценивание и очернение другого родителя, то есть «судья должен удостовериться, что родитель способен выполнять свою роль по отношению к ребенку, гарантируя таким образом его / ее право на совместные детско-родительские отношения».
Я бы добавила, что случаи родительского отчуждения должны выявляться осторожно, но решения должны приниматься незамедлительно, поскольку такие случаи ведут к очень опасным сценариям, особенно для благополучия несовершеннолетних детей, которым для здорового психофизического роста нужны оба родителя, и которые эмоционально и аффективно вынуждены отказаться от одного из них. Дети при этом окажутся лишенными важного ориентира; отчуждение родителей часто идентифицируется как «расстройство детско-родительских отношений», что является следствием очень противоречивого судебного контекста опеки над детьми, в результате чего дети могут оказаться невинными жертвами эмоциональной депривации, эмоционально-реляционных расстройств, иногда приводящих даже к серьезным психиатрическим проблемам.
ПРИМЕР РАССМОТРЕНИЯ СЛУЧАЯ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ В ИТАЛЬЯНСКОМ СУДЕ
Опубликовано 15 июля 2020 г.
Вот недавний пример. Суд Кастровиллари своим решением от 30 июня 2020 года передал исключительную опеку над несовершеннолетними отцу детей, поскольку мать несовершеннолетних безосновательно исключила бывшего партнера из жизни детей, использовала психологическую манипуляцию, которая создавала в их сознании жестокую и вредную фигуру отца.
Это история «родительского отчуждения», совершенного матерью против бывшего супруга. История начинается с первоначальной опеки над несовершеннолетними их матерью после прекращения отношений между родителями после развода. Позже отец подает в суд, жалуясь на эмоциональное отчуждение детей по отношению к нему.
Во-первых, была организована техническая консультация (CTU - экспертиза детско-родительских отношений), где проводились повторные встречи с родителями и несовершеннолетними (все тщательно записывалось на видео). Выводы свидетеля-эксперта с самого начала точны и ясны: «дело представляет собой дисфункциональную динамику сложного психологического процесса отчуждения родителей», также имеется «существенное психологическое влияние на детей, чтобы очернить и опорочить отца детей». Представленный анализ CTU настолько ясен, что немедленно предлагает суду отобрать несовершеннолетних от их матери и передать исключительную опеку отцу с приостановкой всех контактов с матерью на три месяца.
Судебная коллегия, «считая это решение чрезмерно "травмирующим"» для несовершеннолетних, решает действовать в соответствии с промежуточным решением, которое имеет целью постепенное сближение отца с детьми, сохраняя место жительства несовершеннолетних с матерью и назначив Семейное консультирование по планированию встреч между отцом и несовершеннолетними.
Однако в результате встреч с родителями и несовершеннолетними даже Консультант должен был согласиться с тем, что уже было указано в экспертном заключении CTU: со стороны матери фактически отсутствует сотрудничество и доступность, короче говоря, ее поведение фактически противоречит восстановлению отношений отца с детьми. Таким образом, стратегия постепенного сближения, как это ни парадоксально, в данном случае не подходит для достижения поставленной цели, более того, возможно, она даже поощряет эмоциональное отчуждение, созданное между отцом и двумя детьми.
Таким образом, была констатирована неудача промежуточного решения, но по-прежнему суд предпочитает остановиться на промежуточном решении, Судебная коллегия решает не сразу передать несовершеннолетних отцу, как это было рекомендовано Консультационным центром (CTU), а передать несовершеннолетних детей для проживания в приемную семью. Это новое размещение детей приносит свои плоды: оно фактически позволило произойти «воскресению отца». Постепенно по мере продолжения встреч отца с детьми ненависть несовершеннолетних к отцу утихала.
«Психологическая тюрьма», которая была построена для них матерью, рухнула, как только дети перестали испытывать ее влияние благодаря пребыванию в нейтральной психологической среде, «которая позволяла воспринимать им отца как человека, которым он является на самом деле, совершенно не похожим на фантастический образ, созданный их мамой.
Судебная коллегия подчеркивает тот факт, что родительское отчуждение со стороны несовершеннолетних к отцу в этом случае было продемонстрировано поведением несовершеннолетних, которые устранили свое отвращение к отцу за короткое время, что было невозможно, если бы оно обуславливалось реальным негативным опытом детско-родительских отношений. Отчуждающие намерения матери продолжают проявляться в подозрительном поведении, таком как просьба продлить пребывание детей в семейном доме, которая формально мотивирована необходимостью проведения дальнейших расследований, но которая скрывает реальную цель - задержать процесс восстановления эмоциональных отношений детей с отцом.
Общую картину истории дополняет фигура бабушки по материнской линии, которая стремится к опеке над несовершеннолетними, которую предпочитает даже отец детей, но чье предложение Судебная коллегия не может принять, т.к. отец детей не лишен родительских прав.
В конце концов Судебная коллегия решает передать исключительную опеку отцу детей, учитывая его пригодность для исполнения родительских обязанностей и повторяющееся и постоянное отчуждающее поведение матери, которая, как считается, нуждается в психотерапевтическом лечении. Кроме того, опека над несовершеннолетними и их размещение с отцом требуют, чтобы мать вносила вклад в их содержание, принимая во внимание ее скромный доход, а также необходимость обеспечивать содержание еще одного ребенка. Обязанность женщины оплачивать судебные издержки также определяется с учетом возможности ее личности (отчуждающего поведения), которая привела к рассмотрению судебного дела.
Таким образом, это история отчуждения родителя, которая заканчивается наилучшим образом. Стоит отметить, что результат не являлся само собой разумеющимся, поскольку в прецедентном праве не принято рассматривать PAS (синдром родительского отчуждения) в качестве основания для принятия решения об исключительной опеке. Таким образом, вышеупомянутое решение следует рассматривать как часть той судебной практики, которая действует в интересах ребенка, рассматриваемого как главная ценность, помимо принципа наличия обоих родителей в вопросе опеки. Таким образом, клиническая экспертная оценка получена и действительно имеет юридическую значимость. Решение, это, безусловно, выгодно для двух несовершеннолетних, которые находились в ситуации вредной для их благополучия, поскольку тот же эксперт-свидетель заявил, что имела место динамика серьезного ущерба их здоровью, психофизический стресс. Таким образом, подобная ситуация может причинить серьезный вред несовершеннолетним, что влечет за собой юридические последствия согласно уголовному кодексу.
СТАТЬИ ПО ТЕМЕ
ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ ОТЧУЖДЕНИЕ. ИСТОРИЯ СЕМЕЙНОЙ ВОЙНЫ АЛЬБЕРТО ТАНА
ИЛЛЮСТРАЦИЯ К СТАТЬЕ ДОКТОРА АЙРА ТУРКАТ "СИНДРОМ ЗЛОБНОЙ МАТЕРИ, СВЯЗАНННЫЙ С РАЗВОДОМ"
АДВОКАТЫ ИТАЛИИ О БОРЬБЕ С РОДИТЕЛЬСКИМ ОТЧУЖДЕНИЕМ
АДВОКАТ МАРЧЕЛЛО АДРИАНО МАЦЦОЛА О ЖИЗНИ В АДУ ОТЧУЖДЕННЫХ РОДИТЕЛЕЙ И РЕФОРМЕ СЕМЕЙНОГО ПРАВА
Комментариев нет:
Отправить комментарий