Адвокат Ашиш Джоши, владелец и управляющий партнер фирмы, выступает в качестве ведущего юрисконсульта в важных, сложных спорах и судебных разбирательствах. Ашиш Джоши консультировал и/или представлял клиентов в государственных и федеральных судах в Соединенных Штатах и за рубежом, в том числе в Индии, Великобритании, Канаде, Люксембурге, Гонконге, Британских Виргинских островах и Китае. Джоши - член коллегии адвокатов Верховного суда США, адвокатов штатов Нью-Йорка, Мичигана, округа Колумбия и Гуджарата, Индия.
В центре внимания адвоката Джоши находится пересечение криминалистики, прав человека и сложных споров в ситуациях, связанных с серьезным отчуждением родителей и жестоким психологическим обращением с детьми, ложными обвинениями в жестоком обращении с детьми. Адвокат Джоши и его команда представляют клиентов по всей стране и за рубежом. Ашиш Джоши опубликовал ряд статей и стал соавтором книг по нескольким юридическим темам, включая отчуждение родителей, уголовную защиту, коммерческие тяжбы, международные тяжбы и судебную практику. Он работает в качестве главного редактора отдела судебных разбирательств, журнала судебной секции Американской ассоциации юристов, и в Консультативном совете журнала Champion, издаваемого Национальной ассоциацией адвокатов по уголовным делам, а также входил в совет директоров Национальной ассоциации адвокатов по уголовным делам, базирующейся в Вашингтоне, округ Колумбия.
Адвокат Роберт Хоффман окончил
Техасский университет в Остине. Посещал юридическую школу Бэйлора, известную
очень интенсивным обучением в области судебных разбирательств. Назначен
исполнительным редактором Law Review и окончил юридическую школу в десятке лучших.
Сразу же обратился к практике семейного права, поскольку ему нравится тесно
сотрудничать и защищать интересы людей в критический период их жизни. После
окончания учебы присоединился к Fulbright & Jaworski (ныне Norton Rose
Fulbright), одной из крупнейших юридических фирм Хьюстона. Стал партнером всего
через семь лет; проработал в фирме 22 года. В 1986 году получил сертификат
совета по семейному праву. В 2000 году стал членом Американской академии
юристов по вопросам брака. Работает с обширной группой узкоспециализированных
экспертов в различных юридических и других областях, таких как психология и
финансовые оценки, которые могут быть привлечены для помощи в деле о разводе. В
качестве ведущего адвоката успешно вел многочисленные судебные процессы и судебные
процессы присяжных, а также вел весьма спорные споры по поводу опеки над
детьми, разводы с крупными активами, сложные финансовые споры и дела, связанные
с отчуждением родителей. Назван одним из суперюристов Техаса по версии Thomson
Reuters 2008–2019, лучшим адвокатом по версии BL Rankings 2004–2020, лучшим в
США 2006–2019, лучшим адвокатом Техаса 2013–2019, В 2009 году, несмотря на
нарастающий экономический спад, Роберт принял решение открыть собственную
фирму. Адвокатское бюро Роберта С. Хоффмана, PLLC, недавно отпраздновало
десятую годовщину своей деятельности и добилось большого успеха, поскольку
приоритетом Роберта Хоффмана всегда было обеспечение наилучшего
представительства и максимально эффективного обслуживания клиентов. Сайт - https://www.rhoffmanlaw.com
Опубликовано 26 июня
Источник https://www.youtube.com/watch?v=8teG1F1s1ik&t=76s
Колин Мюррей. Добро пожаловать всем на юридическую коллегию. Сегодня, нам повезло, что с нами присутствуют два ведущих мировых эксперта по судебным разбирательствам по делам об отчуждении родителей. У нас есть 12 вопросов, которые охватят широкий спектр ситуаций.
Ашиш Джоши. Важно выявить случай родительского отчуждения, и одним из побочных эффектов все большего и большего количества признание отчуждения является тенденция назвать случай высокого конфликта случаем родительского отчуждения, но между ними есть разница. Есть общие красные флажки, которые мы видим в этих случаях, а отчуждение - это спектр, оно может быть легкой, умеренной или серьезной степени. Но прежде чем вы назовите это явление отчуждением, прежде чем называть конкретную динамику случаем отчуждения, важно очень внимательно рассмотреть случай и убедиться, что реакция ребенка или его отказ от целевого или отвергнутого родителя значительно непропорционален тому, что этот родитель якобы совершил. Мы сначала смотрим на степень реакции ребенка или его отказа от родителя, а затем мы смотрим на окружающие факторы, был ли отвергнутый родитель причастен к жестокому обращению с ребенком, были ли какие-либо факты, не только обвинения, об его агрессивном поведении, грубом пренебрежении, каковы были отношения между этим ребенком и родителем, который был отвергнут до того, как возникли эти проблемы, есть ли у нас родитель, который был вовлеченным родителем, любящий родитель, нормальные детско-родительские отношения или все произошло внезапно и ребенок теперь говорит, что родителя никогда не было рядом или родитель жестоко обращался с ним. Это красный флаг, мы также должны посмотреть, какие у нас есть доказательства отчуждающего поведения, потому что помните, Колин, неоптимальное воспитание не приводит к отчуждающему поведению, в этом есть разница. Поэтому мы рассматриваем доказательства отчуждающего поведения.
Один из распространенных аргументов, выдвигаемых критиками теории отчуждения родителей, заключается в том, что люди, которые защищают теорию отчуждения, просто предполагают это, потому что если ребенок отвергает родителя, должна быть причина. Однако она невидима и ее нужно искать, поэтому важно искать отчуждающее поведение. Скажем, у вас есть случай со значительными доказательствами из отчетов о расследованиях Службы защиты детей, медицинских отчетов, отчетов школьных специалистов. Важно внимательно просмотреть эти отчеты и доказательства, чтобы найти, кто у ребенка является любимым родителем, делались ли заявления, унижающие отвергнутого родителя в присутствии ребенка, есть ли в каком-либо из этих отчетов какие-либо утверждения, в которых родитель (например, любимый родитель) говорит следователю, что отвергнутый родитель опасен, он или она психически нездоровы, он или она жестоко обращаются с ребенком. Есть ли какие-либо доказательства, отличные от этих обвинений в таком насилии, есть ли у нас показания свидетелей, людей, которые стали свидетелями пренебрежительного отношения к другому родителю в присутствии ребенка, есть ли у нас тексты сообщений электронной почты. Нужно, чтобы вы рассмотрели всю гамму, чтобы выяснить, имеются ли у нас убедительные доказательства такого отчуждающего поведения. И последнее, но не менее важное: мы смотрим на признаки наличия отчуждения у ребенка. Если ребенок полностью поляризован, то мы увидим признаки психологического расщепления у ребенка. Например, если ребенок говорит, что отвергнутый родитель никогда в жизни не сделал ничего хорошего - это ребенок, ставящий любимого родителя на пьедестал, поэтому что в случаях отчуждения, особенно в умеренных и тяжелых случаях отчуждения, вы видите детей с очень искаженным представлением о родителях. Они видят одного родителя как концентрат всего плохого, а другого – как концентрат всего хорошего, вы видите абсолютное отсутствие амбивалентности в отношении родителей. Я имею в виду, что эти дети кажутся жестокими в отношении отчужденного родителя, но в то же время кажутся внешне хорошо приспособленными в других сферах своей жизни: они могут получать пятерки в школе, выигрывать награды в спорте, уметь успехи в социальном плане. Однако в отношениях с отчужденным родителем мы видим грубые текстовые сообщения, ругательства, удивительно определенное и неуважительное поведение. Поэтому вы рассматриваете все дело, а затем выясняете, является ли это легким умеренным или серьезным психическим нарушением, но важно понимать, что мы юристы, в конце концов, а не эксперты по психическому здоровью. Работая с этими случаями, вы получаете определенный опыт, который делает вас более квалифицированным, чем средний практикующий врач, который не занимается таким большим количеством случаев отчуждения, но всегда важно иметь в команде хорошего эксперта-психолога, который может рассмотреть это также с клинической или судебно-медицинской точки зрения и убедиться, что вы на правильном пути.
Колин Мюррей. Не могли бы вы рассказать нам о том, какие доказательства необходимо собрать, пока не
будет раскрыто дело?
Ашиш Джоши. Это могут быть электронные письма, записки, любые доказательства, демонстрирующие фактор четыре и фактор пять из пятифакторной модели, отчуждающее поведение и признаки отчуждения у ребенка. Также нельзя игнорировать и другие факторы, но это два важных фактора, поэтому мы говорим об отчетах полиции, медицинских отчетах, отчетах CPS, школьных записях, электронной переписке, налоговой корреспонденции. Все это нужно передать своему адвокату, а затем вместе нужно сесть и рассмотреть все это.
Колин Мюррей. Роберт, скажите, бывают ли ситуации, в которых вы бы посоветовали клиенту не продолжать судебное дело или судебное разбирательство?
Роберт Хоффман. В моей практики было несколько случаев, когда я рекомендовал клиенту либо не подавать иск, либо не подавать иск в данный конкретный момент. Конечно, вероятно, большая часть того, что мы делаем в нашей практике, - это оценка сложных дел, которые выглядят так, как будто они направляются в зал суда, это те виды конфликтных дел, которые чаще всего встречаются на нашем пути, и мы в конечном итоге попадаем в какое-то судебное разбирательство. Случаи, которые заставляют меня предложить либо не подавать иск сейчас, либо подать иск в какой-то момент в будущем - это когда имеется судебное решение и прошло некоторое время с его подписания судом, и мы имеем дело с потенциальной ситуацией отчуждения. Есть закон, который регулирует это. Например, в течение первого года периода времени между подписанием судебного решения и временем подачи нового иска во многих штатах требуют более высокого бремени доказывания, поэтому вы должны фактически доказать, что в течение этого одного года нынешнее окружение ребенка может значительно ухудшить физическое или эмоциональное благополучие ребенка. Иногда этот стандарт легко соблюсти, а иногда нет. Были случаи, когда я предлагал клиенту подождать, пока пройдет этот годичный период, прежде чем мы подадим иск, чтобы мы не возлагали на себя большее бремя и не делали наше дело еще более трудным. У нас есть решение суда, есть разница между решением суда, вынесенным в результате оспариваемого разбирательства и подписанным судьей после заслушивания доказательств и показаний, в отличие от согласованного постановления, в котором стороны в основном оговаривают истинность и достоверность утверждений в решении. Иногда люди, сами того не зная, соглашались на такие резкие и сложные констатации фактов, которые на самом деле очень негативно влияют на возможность модификации решения, что случается нечасто, но иногда это происходит и это окажет очень негативное влияние на вашу способность идти вперед. Подумайте об этом, двигаться ли дальше или нет. Я думаю, что есть и другие случаи, когда дело может быть не готово, возможно, сейчас неподходящее время нанести удар, и это может быть потому, что мы, возможно, имеем дело с ранними признаками отчуждения, мы можем иметь дело с очень легким случаем, который пока не дает оснований приходить в зал суда. Если хотите, можете попытаться изменить семейную динамику, которая существует. И это происходит время от времени, у меня есть люди, которые консультируются со мной в течение месяцев или лет, и я в основном так и делаю, я консультирую их, я слежу за тем, что происходит на местах, я прислушиваюсь к очень изменчивым фактам, которые меняются изо дня в день и из месяца в месяц. В какой-то момент у вас как у адвоката возникает внутреннее ощущение, что дела могут ухудшиться, а могут и улучшиться, но, похоже, сейчас неподходящее время, чтобы нанести удар, поэтому это был бы скорее тот случай, когда я бы отложил суд и позволил фактам немного развиться, прежде чем подавать иск. Я думаю, что очень важно, если вы идете в суд, чтобы вы чувствовали, что у вас есть разумный шанс на победу, и вы, конечно, не хотите подрывать свою позицию, подавая слабое дело, в ходе которого получите решение суда, в котором будет отказано вам в помощи и которое остается в течение довольно долгого времени.
Я думаю, что наш долг как адвокатов - полностью объяснить клиентам, что на самом деле представляет собой случай родительского отчуждения, и на очень многих и разнообразных уровнях такое дело будет влиять на них много раз. В большинстве случаев они слышат об этих проблемах и решают все равно двигаться вперед, но им нужно знать, что это может длиться в течение года или двух лет, а иногда и больше. В худшем случае это дело может закончиться тем, что мы подадим апелляцию наверх, если мы не получим правильное решение или другой стороне не понравится решение, что является очень затянутым и дорогостоящим процессом. Я думаю, что это возлагается на нас, поскольку адвокаты должны рассказать потенциальным клиентам о связанных с этим судебным делом расходах, это не только гонорары адвоката, гонорары судебного эксперта, затраты на дачу показаний, возможно, на психологическую экспертизу и т. д. Это довольно сложная задача, нужно исследовать поддержку, которую имеет этот человек как непосредственно в своей семье, так и среди окружающих. Если человек старается в одиночестве поднять это дело, это будет очень сложно, Хорошо, если у него есть хороший уровень поддержки, которая может помочь. Ашиш Джоши затронул те вещи, которые вы должны обнаружить и представить суду, особенно доказательства двух последних факторов из 5-факторной модели. Часто я получаю мнение свидетеля-эксперта, который взвесит факты и определит, есть ли у нас отчуждение, и подходящее ли сейчас время, чтобы начинать судебный процесс. Таковы некоторые из сценариев, в которых я бы посоветовал клиенту. Каждое дело нужно изучать на предмет элементов, которые в нем есть, и клиенты должны быть готовы ждать, чтобы либо получить доказательства. Потребуется также некоторое время, чтобы разобраться в судебной системе.
Колин Мюррей. Вы очень хорошо сказали, что каждое дело уникально, и это ни в коем случае не шаблонные дела, и некоторые нужно начинать уже вчера, а некоторые нужно начинать через год или два. Огромное спасибо. Ашиш, вы как адвокат, когда идете в суд, что вы носите с собой в портфеле или на компьютере?
Ашиш Джоши. Ношу мою авторучку, потому что у нас есть стандартный инструментарий, а, по сути, это доказательства, когда мы говорим о случае родительского отчуждения. Стандартный набор инструментов в любом случае РА представляет собой тройной набор: фактов, симптомов и закона. Надеюсь, вы конкретизировали юридические вопросы до суда и начали информировать судью о том, насколько реально отчуждение родителей. Что касается фактов и науки, это зависит от того, о каком случае отчуждения вы говорите. Мои дела об отчуждении требуют большего элемента психоанализа, образования (в отношении родительского отчуждения) и менее серьезных вмешательств: санкций, смены опеки и все такое. Это также зависит от возраста ребенка, если у вас есть ребенок, которому около 15 лет, или 16 лет, то у вас есть ограниченное окно для вмешательства в ту ситуацию в случае умеренного или серьезного отчуждения, чтобы получить необходимое вам облегчение, потому что у вас нет времени ждать, возвращаться в суд, пытаться договориться об урегулировании, пытаться посмотреть, сработает ли меньшее количество вмешательств, попытаться применить нечто другое, что-то вроде психообразовательного, а не мультимодального семейного вмешательства. Вмешательство иногда может сработать в легких и умеренных случаях, в тяжелых случаях вам нужно немедленное вмешательство и главным приоритетом в данном случае является защита детей. Поэтому когда у вас есть случай серьезного отчуждения, важно сформулировать дело как защиту ребенка, и, по сути, мы говорим о жестоком обращении с детьми. Что касается опеки, дело не в том, чтобы получить больше времени для воспитания, дело не в том, что целевой родитель получает больше времени на общение с ребенком, приоритет номер один в этой ситуации для судьи — удалить ребенка из этой токсичной среды, чтобы остановить продолжающееся психологическое насилие. А затем мы выясним, какой лучший способ двигаться вперед, как воссоединиться родителю с ребенком, как это сделать безопасно и способен ли ребенок в этот момент жить с отвергаемым родителем. У меня были случаи, например, когда отвергнутый родитель обвинялся в жестоком обращении, иногда обвинения в сексуальном насилии выдвигались службами защиты детей и правоохранительными органами.
Возьмем, например, ситуацию, когда у нас есть отвергнутый родитель, который является отцом, а отчужденный ребенок - дочь-подросток 14 15 лет или старше, и этот отец прошел через несколько расследований, в которых его обвиняли в сексуальном насилии над дочерью. Эти обвинения были необоснованными, но даже в этой ситуации он будет осторожен, у него может быть новая семья, у него могут быть младшие дети, у него может быть жена в другом браке. Важно не просто отдать ребенка отвергнутому родителю без надлежащего вмешательства, иначе у вас может возникнуть новая порция обвинений, и на этот раз отвергнутому родителю может не повезти. Иногда меня просят поместить отчужденного ребенка в терапевтическую школу-интернат до полного воссоединения, но главное – изолировать ребенка из отчуждающей среды.
Когда мы говорим о фактах, то мы говорим о доказательствах, организованных так, как судьи привыкли видеть в в суде, что означает временные рамки, хронологии, предметы. Когда мы говорим о науке, мы говорим о судебно-медицинских показаниях, экспертах, дающих показания по делу, или, когда по делу были проведены экспертизы заранее. Мы используем доказательства. Теория и право, как я уже говорил, должны быть изложены в ходе судебного разбирательства, чтобы расширить возможности судьи, и то, что мы просим судью сделать, не является чем-то совершенно уникальным или переосмыслением. Многие и многие судьи по семейным делам поступали аналогично с похожей ситуацией по всей стране. Однако стандартного ответа не существует, и вы должны быть готовы на многих разных уровнях, чтобы грамотно представить ситуацию.
Колин Мюррей. Вопрос к Роберту: «Какие инструменты используете вы в подобных судебных делах?»
Роберт Хоффман. Иногда проблемы возникают в середине судебного разбирательства, когда происходит нападение на эксперта, и мне всегда нравится, чтобы вся важная информация была в моем наборе инструментов. Есть случаи, когда свидетельские показания об отчуждении были разрешены и приняты судом, были дела, когда суды назначили конкретную программу вмешательства, например, «Поворотные моменты для семей», и важно иметь такие ресурсы наготове и в наличии, потому что ситуация может возникнуть, когда вам придется передать материалы судье или цитировать их. Иногда у меня есть примеры некоторых делах в юрисдикции суда, где определенная фраза или термин были использованы, потому что некоторые отчуждающие родители и их адвокаты часто будут утверждать что-то абсолютно ложное, не имеющее под собой никаких юридических оснований. Например, они могут сказать, что вся эта теория синдрома родительского отчуждения была развенчана, даже если есть некоторые признаки, нам не следует даже говорить об этом. Тогда вы говорите, подождите, пока никто не говорит о синдроме, а кроме того, теория отчуждения была принята во многих юрисдикциях, включая и вашу, вот есть документ, в котором приводятся все случаи, когда эта теория была принята в вашей юрисдикции. Это дает вам мгновенный авторитет и заставляет судью не только сидеть, сложа руки, и слушать вас, но и говорит судье, что вы подготовленный судебный участник, и судья может на вас положиться. Так что подготовьтесь, убедитесь, что у вас есть все необходимые факты, все, что вы можете предвидеть, что может стать проблемой в зале суда. Все эти вещи идут на построение аргументов в пользу успеха, это должно быть в вашем наборе инструментов.
Колин Мюррей. Роберт, а как адвокату следует подготовить целевого родителя к слушанию или даче показаний в суде?
Роберт Хоффман. Это тема, о которой я говорил более подробно 18 апреля в часовом разговоре, так что за пять минут, которые у меня есть, я не смогу адекватно осветить эту проблему, но есть некоторые ключевые вопросы с точки зрения подготовки клиентов, целевых родителей, к даче показаний в суде. Как я уже говорил в своем выступлении пару недель назад, я думаю, что одним из ключевых элементов является подготовка, подготовка, и еще раз подготовка. Никто не родился, зная, как давать показания в зале суда, не говоря уже о том, чтобы делать это эффективно, и я думаю, что работа адвоката - садиться с клиентом и обучать клиента как по общим правилам, так и по особенностям дела, как представить свою позицию в суде. Все начинается с определения тем дела и проверки того, какие есть доказательства и факты, подтверждающие каждый из 5 факторов пятифакторной модели. Для доказательства 17 стратегий отчуждающего поведения должны быть свидетели, документы или другие доказательства, которые могут быть использованы для поддержки этой позиции. Важно выявить сильные и слабые стороны целевого родителя, позволить ему увидеть факты с различных точек зрения, а не только со своей собственной, признавая, что у него самого есть несколько проблем, и нам нужно поговорить об этом, прежде чем мы доберемся до зала суда. Вероятно, потребуется пара часов, чтобы поговорить об этом полностью. Это включает также в себя такие вещи, как одеваться. Я также говорю о языке тела, я говорю о зрительном контакте. Я говорю людям простое правило из четырех шагов: послушайте вопрос, убедитесь, что вы поняли вопрос, ответьте только на этот вопрос, а затем остановитесь. Не думайте вслух, не оказывайте излишней помощи противной стороне. Если вам задают прямой вопрос, то на него можно ответить «да», «нет», «я не знаю», «не помню». Если это скорее открытый вопрос: «почему», «пожалуйста, объясните», «каковы ваши причины» и т.д - в этом случае вам следует дать ответ, похожий на набросок римских цифр, с сильной убедительностью по пунктам, но не говорить абзацами, главами и книгами, и пусть ваш адвокат задает вам больше вопросов по мере продолжения допроса. Я также уделяю большое внимание видеозаписи, поэтому я снимаю на видео своих клиентов, прежде чем суд пройдет до конца, тренирую с ними прямые вопросы, тренирую вопросы для перекрестного допроса, воспроизвожу это, чтобы человек мог увидеть себя, увидел свои нервные тики, язык тела, плохое использование речи, а также рассмотрел, что он делает хорошо, а что нет и попытался улучшить свои навыки. Еще я пытаюсь заставить своих клиентов визуализировать дачу показаний, и пройти в уме все этапы от начала до конца. Люди обычно боятся давать показания и поэтому визуализация и прохождение этих шагов — это способ уменьшить тревогу и лучше подготовиться. Затем я советую клиентам придти в суд и посмотреть, как проходят судебные процессы. Клиенты получат бесценные уроки, наблюдая за судебными процессами и применяя эти наблюдения к собственному случаю. Так что это некоторые основы в этой области.
Колин Мюррей. Большое спасибо, вы много усилий вкладываете в подготовку клиентов, большое спасибо за то, что поделились этим. Еще один вопрос – как адвокат должен готовить своего свидетеля-эксперта к слушанию или судебным показаниям?
Ашиш Джоши. Конечно, это зависит в первую очередь от эксперта, используете ли вы эксперта общего профиля или эксперта по конкретному делу. В некоторых ситуациях адвокаты используют эксперта, занимающегося только наукой, которого иногда называют экспертом общего профиля. Такой эксперт приходит в суд и знакомит суд с теорией отчуждения, наукой, лежащей в основе теории, эмпирическими исследованиями, проведенными на основе пятифакторной модели, исследованиями, в которых обсуждается вред, связанный с отчуждением, долгосрочные и краткосрочные последствия, а затем и последующие вмешательства, какие из них работают в легком случае, какие из них работают в умеренном случае и что работает в тяжелом случае, а также то, что не работает в этих ситуациях, Такой эксперт обычно не будет знать фактов дела, он не будет давать показания о том, почему отчуждение существует в этом конкретном деле. А затем адвокат должен сформулировать гипотетические вопросы для этих экспертов, чтобы судья или присяжные смогли представить себе всю картину происходящего. Так что для этого вам, очевидно, придется позаботиться о выборе специалиста, который абсолютно хорошо разбирается и знаком с признаками, лежащими в основе теории отчуждения; который опубликовал также рецензируемые статьи в этой области или книги, давал показания или проводил семинары по проблеме отчуждения. Поэтому нужно искать кого-то из преподавателей, искать специалиста, который поможет суду понять теорию. И когда вы делаете это правильно и когда у вас есть подходящий эксперт для этого, часто вы видите очень интересную динамику, потому что судья тоже начинает задавать вопросы. Я видел, как некоторые хорошие эксперты использовали старомодную доску и мел, выходили к суду и рисовали диаграммы, писали что-то на доске. Проходит что-то вроде семинара, и мы информируем суд о том, что это реально, это изученный феномен, у нас есть исследования, подтверждающие эту теорию, и, что более важно, у нас есть данные о результатах вмешательств и о том, что в этих случаях работает. Так что это общий эксперт, и, как я уже сказал, вы должны найти того, кто понимает это явление вдоль и поперек. Противная сторона, вероятно, будет расспрашивать вашего эксперта о других рецензируемых исследованиях, статьях или книгах, которые не признают и критикуют теорию отчуждения или некоторые ее части, и эксперт должен быть в состоянии объяснить, почему это не применимо ко многим случаям или, даже если это правда, это не имеет большого значения, потому что, в конце концов, эти статьи и книги не оспаривают само явление, но только применение теории к фактам дела. У нас должен быть эксперт по конкретному делу. Здесь вы можете искать, скажем, того, кто проводил судебно-медицинскую экспертизу подобного дела, и не только знает науку, но также знает факты вашего дела. Факты имеют первостепенное значение, потому что этот эксперт не только должен объяснить, что такое отчуждение, но и объяснить суду, почему это явление существует в данном случае. Этот эксперт должен также показать суду третий фактор пятифакторной модели, а именно: отсутствие жестокого обращения и пренебрежения в отношении ребенка со стороны отчужденного родителя, и это имеет большой вес, потому что он должен объяснить, почему даже несмотря на некоторые сомнительные действия целевого родителя, это все еще случай отчуждения, и реакция ребенка совершенно непропорциональна. Необходимо очень хорошо разбираться в фактах дела, а это означает, что эксперт должен изучить все отчеты по делу: медицинские записи, отчеты полиции, CPS, заявления, сделанные детьми, психологические оценки, если таковые имеются, и быть готовым отвечать на вопросы, которые могут быть сосредоточены на мельчайших деталях дела. Поэтому экспертное мнение так же ценно, как и данные, на которых оно основано, и вам нужно защитить этот фундамент.
Колин Мюррей. Роберт, скажите, какие шаги можно предпринять, чтобы убедить других специалистов по этому делу, таких как опекун ad Litem, адвокат ребенка и других назначенных судом профессионалов в отношении существования родительского отчуждения?
Роберт Хоффман. Это очень важно, это действительно хороший вопрос. Я думаю, что те из нас, кто практикует в этой области, привыкли к этому, но все же я поражаюсь, насколько часто эти люди, которых вы упомянули, т.е. опекун ad Litem, адвокат ребенка, эксперт опеки, терапевт, даже судья часто враждебно или негативно относятся к теории отчуждения родителя или не желают обучаться в этой области. Я считаю, что почти в каждом случае в зале суда, имея дело с отчуждением родителей, мы начинаем с тяжелой борьбы за то, чтобы добиться непредвзятости относительно того, что такое отчуждение, насколько оно серьезно и какие ужасные долгосрочные последствия оно оказывает на детей, прежде чем мы сможем даже говорить о средствах правовой защиты и фактах дела.
Вот некоторые из способов, с помощью которых вы можете убедить других профессионалов. Позвольте мне начать с нескольких вещей, которых вам не следует делать, я имею в виду адвоката, а также целевого родителя. Бесполезно проповедовать этим людям, бесполезно разговаривать с этими людьми свысока, бесполезно звонить им по телефону 15 раз в день и рассказывать им все подробности того, что происходит по делу, и особенно бесполезно для целевого родителя вести себя так, как будто он или она является экспертом в этой области и может объяснить другим специалистам, почему у них что-то не так, или они слепы, или им не хватает знаний, а у вас они есть. Все это почти гарантированно потерпит неудачу. Мне нравится начинать на человеческом уровне. Даже если есть некоторая враждебность или неприязнь, старайтесь изо всех сил, как адвокат, по крайней мере, установить личные отношения с этими людьми, будьте дружелюбны, будьте профессиональны, уважайте их мнение, слушайте их. По крайней мере, дайте им возможность высказаться и быть услышанными, а не переговаривайтесь и не прерывайте их ответы. Второй вариант: предоставить им некоторые вещи, о которых говорил Ашиш, в зависимости от того, кто является вашей аудиторией. Возможно, вы можете предоставить им дела из вашей юрисдикции о родительском отчуждении. Я думаю, вы определенно должны предоставить некоторые из многих опубликованных статей в поддержку PA, прошедших рецензирование, написанные, первоклассными учеными и профессионалами, чтобы они знали, что это не просто кто-то выходит на трибуну и высказывает свое мнение, а что это действительно было проверено и поддерживается на протяжении десятилетий. Я думаю, что вам, вероятно, следует обсудить, сосредоточены ли они на негативной статье, в которой говорится, что РА - это чепуха или лженаука, или что у РА нет поддержки. Благодаря вашим собственным навыкам и способностям, использованию собственного эксперта, нужно сформулировать им, что неправильно, ошибочно и нелогично в этом мнении, чтобы помочь им обучиться. Я делал это несколько раз, я использовал эксперта общего профиля, у которого была цель - проинформировать суд о теории родительского отчуждения. Я мог бы подключить некоторых других специалистов по этому делу и позволить им поговорить с этим экспертом общего профиля, я мягко подталкиваю и формирую некоторые дискуссии. Задайте специалисту вопросы и позвольте ему объяснить это. Иногда были случаи, когда я слышал, как судьи говорили «я не верю в родительское отчуждение», или это были опекун ad Litem или адвокат, скажем, говорил «вы знаете, я просмотрел ситуацию по делу, может быть, неделю и это не случай отчуждения». Тогда я говорил: «ну, просто расскажите мне немного о том, как вы понимаете родительское отчуждение». И чаще всего это было неправильное и ошибочное представление. Поэтому вы должны обучать, не обижая специалиста, вы должны дать им понять, что это жестокое обращение с детьми, и, конечно, как профессионал, вы наблюдали достаточно долго, чтобы увидеть, происходит ли это в данном случае, и если это так, то вы как профессионал хотели бы сделать все возможное, чтобы остановить жестокое обращение с детьми. Поэтому я использую такие инструменты. Я рассматриваю вместе с ними пятифакторную модель. Я рассказываю о восьми проявлениях родительского отчуждения у ребенка и о 17 стратегиях отчуждающего поведения. Я говорю о внезапности, хотя это не всегда происходит внезапно, о перемене позитивных отношений. Потом внезапно папа или мама снова вышли замуж, а потом начался ад, и посмотрите, как все плохо. Мне нравится то, что Ашиш несколько раз говорил, что реакция ребенка на целевого родителя совершенно непропорциональна любому негативному родительскому поведению или дейстыиям. Это некоторые из вещей, которые я бы сделал, чтобы помочь убедить профессионалов в этом случае.
Колин Мюррей. Большое спасибо. Ашиш, не могли бы вы дать нам представление о том, сколько времени потребуется, чтобы рассмотреть типичный случай родительского отчуждения в суде?
Ашиш Джоши. Я хочу немного добавить к тому, что сказал Роберт. Дайте специалистам, участвующим в деле, высказаться и попытайтесь выяснить у них, как они подходят к этим делам. Одна из частых ситуаций, в которых я оказываюсь, заключается в том, что они хотят, чтобы в этих делах участвовал адвокат по делам детей или Guardians Enlighten. Они часто оспаривают теорию отчуждения; они признают, что были некоторые плохие случаи поведения. Кажется, что один родитель, похоже, отчуждает ребенка, а другой является целевым родителем, но, да ладно, детям уже 16 лет, и мы не можем ничего сделать, если ребенок не хочет, то нам просто нужно набраться терпения и надеяться, что ситуация изменится, иначе ребенок покончит с собой, или сбежит, или сделает что-нибудь радикальное, и мы все будем в шоке. И нам просто приходится прикладывать большие усилия по этому поводу, т.к. это проявляется очень часто. Я заметил, что то, что я раньше делал, предлагая им прочитать ту или эту статью, посмотреть исследование, - отключает их, они перестают отвечать, они не читают, они не занимаются повышением квалификации добросовестно. В таких ситуациях я считаю важным пригласить того, кто имеет действительно хорошие полномочия и репутацию эксперта в этой области. Я говорю: «если вы хотите поговорить с этим экспертом один на один, я буду рад помочь или познакомить вас с этим экспертом». Можно просто воспользоваться именем ради аргумента, скажем, доктор Эми Бейкер, или доктор Ричард Варшак, или доктор Стивен Миллер, а затем этот эксперт сможет рассказать опекуну и другим специалистам о том, что это неправда, и данные показывают прямо противоположное: даже 16 или 17-летние дети, помещенные в специализированную программу, воссоединяются с целевыми родителями. Можно связать этих людей с другими специалистами или родителями, которые прошли через это, и именно тогда вы можете увидеть изменения в их позиции. Вы видите, как изменения происходят медленно, но эти люди затем получают полномочия, и важно, чтобы, когда они представляют идею судье, они владели ей, это была их идея, это их решение, и вы помогаете им добиться этого, но они должны владеть ею.
Возвращаясь к вашему вопросу, сколько времени это займет. Ну, каждый случай индивидуален, это зависит от количества доказательств, это зависит от того, о скольких детях мы говорим, это зависит от того, является ли это умеренным или тяжелым случаем отчуждения, но в самом по крайней случае, я бы говорил о шести или семи днях судебного разбирательства. Но, Коллин, мы должны понимать, что, когда мы говорим «дни», часто у судей нет целого дня, отведенного для вашего дела, у вас может быть судья, который даст вам здесь полдня и там полдня, или даже в течение целого дня они могут провести несколько слушаний по экстренным ходатайствам, так что на самом деле вы рассчитываете на день, состоящий из четырех или пятичасовых переговоров, иногда с учетом перерывов, обеда и всего такого. И если у вас есть случай от умеренного до серьезного отчуждения и вы просите об изоляции ребенка от отчуждающего родителя, смене опеки или специализированном вмешательстве, вам, вообще говоря, предстоит тяжелая битва за то, чтобы убедить судью по этим вопросам, потому что вы просите его сделать что-то, что противоречит здравому смыслу, вы просите поместить отчужденного ребенка к отвергнутому родителю, с которым он отказывается разговаривать, а иногда даже набрасывается на своего родителя, проявлял агрессивное поведение и все такое. Тогда судья сидит, сложа руки, и думает, как, черт возьми, это произойдет, что произойдет, если этот ребенок сбежит, тогда я буду на первой полосе местной газеты, меня будут критиковать за такое решение. Вы должны помочь судье понять науку, стоящую за этим, успех исследований, успех программы вмешательства, рассказать, как это на самом деле не происходит во всех этих случаях, у нас есть данные для этого. Это требует значительного количества времени, поэтому вам нужны показания эксперта, а затем, что еще более важно, как Роберт ранее говорил о подготовке клиента к даче показаний, целевой родитель должен дать показания и убедиться, что судья понимает, что значит быть на месте целевого родителя, какой это ужас в его жизни, когда он ранее держал ребенка на руках, а теперь у него нет никакого контакта. Поэтому вам нужно объединить факты и науку, а затем предоставьте судье правильные инструменты. Вы не сможете сделать это за два или три дня, а судьи часто говорят нам: ну, у меня есть только три дня, и вам решать, как рассматривать ваше дело, но должны подать ходатайство, вы должны отстаивать надлежащую правовую процедуру, вы должны сообщить суду, что на карту поставлены интересы свободы, права родителей и опекунов. Нам нужно представить все доказательства, нам нужно больше дней, и они смягчатся, в конечном итоге судья скажет: «Хорошо, я дам вам больше свиданий, у вас может не быть дней подряд, но у вас может четыре дня в неделю». У меня были очень спорные дела, которые длились где-то пять или шесть месяцев, несколько дней здесь, несколько дней там, и суд занял столько времени, в конечном итоге оно того стоило, поэтому иногда приходится ставить эту борьбу на первое место.
Колин Мюррей. Как специалист в области психического здоровья, я уже
слышала этот аргумент раньше, у нас будет день в суде, и все. У нас есть еще около
четырех вопросов, и постараемся рассмотреть их немного быстрее, потому что у нас осталось еще
около 20 минут нашего времени. Роберт, насколько я понимаю, в Техасе разрешены
суды присяжных по делам об опеке и первоначальным делам родителей, чем такой
суд отличается и какие уроки можно извлечь из суда присяжных?
Роберт Хоффман. Одно удовольствие рассматривать дела перед присяжными. Техас - единственный штат, который разрешает суды присяжных по делам об опеке над детьми и отчуждении родителей. Если у нас есть возможность выступить перед судьей или присяжными, мы должны сделать вступительное заявление, потому что вступительное слово позволяет нам заставить судью взглянуть с разных точек зрения. Вы знаете, насколько противоречивый характер имеют судебные дела дел PA, вы получите вступительное слово на суде присяжных, но часто вы не получаете этого на суде перед судьей, и, вероятно, это самая важная разница между такими процессами. Это самая захватывающая часть дела: вы сидите там, и 60 человек входят в зал суда, оно предварительно закрыто, и у вас есть час плюс-минус, чтобы прогуляться взад и вперед, поговорить с потенциальными присяжными и задать им вопросы. Я люблю театр и драму, которая здесь разворачивается, это очень-очень захватывающе, это очень важная часть дела, и пока вы выбираете присяжных, вы должны исключать людей, враждебно настроенных по вашему делу. Поэтому постарайтесь в течение этого периода устранить тех, кто считает, что PA – это ерунда, у вас есть больше шансов отсеять 12 человек за счет личного взаимодействия, которое вы осуществляете во время кордара, в отличие от случайного назначения в конкретном округе, в котором вы находитесь, и вы попадаете в суд конкретного судьи. Так что я думаю, что это, вероятно, основная разница. Также, я думаю, суды присяжных, требуют большего театра, больше драмы, больше эмоций, чем рассмотрение дела судьей, и 35 лет рассмотрения дел присяжными в Техасе когда мне пришлось выступать перед гражданами, позволило мне стать лучшим адвокатом перед судьями, потому что вы должны уметь убеждать, вы должны говорить самыми искусными словами, которые у вас есть, знать, когда сделать паузу, когда быть драматичным, а когда сесть. Это сделает вас лучшим адвокатом и, надеюсь, поможет вам еще лучше защищать своего клиента. Наконец, это позволяет вам дать драматический заключительный аргумент с доказательствами, со страстью, с убежденностью, с аналогиями, которые часто судьи могут не захотеть слушать, потому что они опытные и прошли через это.
Колин Мюррей. Большое спасибо. Ашиш, мы говорили о разных типах экспертов и мне хотелось бы уточнить, так это о случаях, когда дела об отчуждении родителей можно рассматривать без эксперта, и когда родитель или клиент просто не может позволить себе эксперта.
Ашиш Джоши. Это вопрос из двух частей. Первая часть вопроса: можете ли вы рассмотреть дело об отчуждении без эксперта? Безусловно, можете. Есть много случаев, когда находили доказательства отчуждения без эксперта. Судьи рассматривали факты, видели отчуждающее поведение, некоторые признаки отчуждения у ребенка. Любой судья может провести анализ относительно того, что отвечает наилучшим интересам ребенка, поэтому, если у вас есть такие доказательства, которые представляют собой четкое отчуждающее поведение и признаки отчуждения или резкой поляризации у ребенка, вы можете передать дело в суд без эксперта. У нас недавно было дело из Канады, где апелляционный суд постановил, что не нужен эксперт для вынесения решения об отчуждении. Судья первой инстанции может вынести решение на основе фактов, используя наилучшие интересы ребенка. Даже в США у нас были дела в Колорадо и других местах, где суды это делали. Это случается не так часто, но случается.
Второй вопрос о том, что, если родитель не может себе это позволить эксперта, хотя, возможно, его нужно иметь. Это сложный вопрос, и я, конечно, понимаю ситуацию, есть много родители, у которых просто закончились финансовые ресурсы или их нет, чтобы привлечь к работе первоклассного эксперта. Я пытаюсь сказать адвокатам, когда они звонят мне в такой ситуации, - все равно нужно обратиться к некоторым хорошим экспертам, чтобы узнать, не могли бы они снизить свои ставки или дать показания на общественных началах. С технологией Zoom за последние 15 или 18 месяцев мы проводили все эти судебные процессы удаленно, и я думаю, что это будет продолжаться и на этом этапе, сейчас мы привыкли разрешать профессионалам из других штатов появляться на видео. Поэтому обратитесь к эксперту и попросите о помощи, скажите ему, что у нас есть дело, у нас есть явные доказательства отчуждения, не могли бы вы рассмотреть возможность дачи показаний по льготной ставке или на общественных началах? В зависимости от рабочей нагрузки, в зависимости от того, где находится эксперт, он или она может сказать «да». Можно также изучить местные ресурсы обществ бесплатной юридической помощи. Если у вас нет ресурсов, это, конечно, сложно, вы также можете во многих юрисдикциях в суде просить избежать уплаты гонорара или пропорционально распределить расходы. Суды иногда делают это, защищая интересы ребенка. Некоторые округа имеют свои собственные средства, а иногда округа авансируют средства, если необходимо предоставить экспертные показания в случаях жестокого обращения с детьми.
Колин Мюррей. Большое вам спасибо, потому что я думаю, что это важные вопросы. Я тоже часто слышу это от своих клиентов, что у них просто заканчиваются финансовые ресурсы, потому что эти дела могут длиться так долго. Роберт, вернемся к вам, как осведомленность лиц, занимающихся сбором фактов, и знание родительского отчуждения влияют на дело, и как стратегия адвоката должна быть скорректирована в соответствии с этой осведомленностью?
Роберт Хоффман. Это хороший вопрос. Если вы рассматриваете дело в Техасе перед присяжными, вы можете предположить, что у них не так много знаний о PA, и вы начинаете с чистого листа, так что вам нужно довольно много обучать, когда вы выступаете перед судьей. Если это дело находится в вашей юрисдикции, вы можете узнать имеет ли судья познания в области PA, если это дело в другой юрисдикции или за пределами штата, вам нужно попросить местный совет выяснить данные о судье, чтобы узнать, было ли у него или нее такое дело, было ли оно когда-либо доведено до конца, есть ли в городе адвокаты, которые рассматривали такого рода дела перед судьей. Но основная проблема заключается в том, что вы часто на самом деле не знаете, насколько много судья знает об отчуждении родителей и иногда они дают вам подсказку и говорят: «Давайте дальше, я знаю об этом». Но вы должны предполагать, что они тоже, вероятно, не так уж много знают об отчуждении родителей, потому что не так уж много случаев, полностью раскрытых. Если вы чувствуете, что судья не осведомлен, то есть необходимость в дополнительных показаниях экспертов, возможно, вам нужны и общий эксперт, и эксперт по конкретному делу. Необходимо найти способы и механизмы, которые помогут правильно донести изученные трактаты и статьи до сведения судьи в той степени, в которой судья, по-видимому, обладает знаниями. Посредством предварительной подготовки в ходе судебного разбирательства вы узнаете своего рода его или ее склонность к определенным вещам, и это поможет вам определить, где вы будете излагать свои доказательства, а где вам нужно убеждать еще сильнее на протяжении всего досудебного разбирательства. Когда судья считает семью неблагополучной или серьезно неблагополучной, тогда отправляет одного, нескольких или всех членов семьи на традиционную терапию, традиционное консультирование. Это, конечно, имеет успех во многих сферах жизни, но не имеет большого успеха при отчуждении родителя, и вам нужно повысить осведомленность судьи о том, что традиционная терапия не поможет и, скорее всего, еще больше усугубит ситуацию отчуждения ребенка от родителя. Вам нужно убедить скептически настроенного судью, для этого вам нужно образование, и расширение возможностей, которые вам нужны, чтобы обучить суд тому, что такое отчуждение, почему в вашем деле присутствуют элементы родительского отчуждения, а затем предоставить право присяжным принять правильное решение. Я думаю, что это двухэтапный процесс. Первый этап состоит в том, чтобы показать, что битва за отчуждение уже начата, либо судья осведомлен об отчуждении, не является скептиком теории и понимает, что оно существует, в этом случае вы должны подробно изложить последствия бездействия или неуместных или, скорее, неадекватных действий - вот что произойдет с детьми, если не будет предпринято никакого вмешательства, каковы краткосрочные и долгосрочные последствия, с которыми сталкиваются эти дети, когда они взрослеют, что происходит с целевым родителем, как это будет наследоваться через поколения. Вы должны изложить научные сведения, а затем также сказать, что не все потеряно в этом случае, эти случаи - это не все сценарии конца света, вы можете спасти ребенка, вы можете защитить детско-родительские отношения. Это подтверждают результаты научных исследований, это случаи по всей стране, расскажите, где это было сделано. В моей практике были судьи, которые внимательно рассмотрели дело из Техаса, Иллинойса или Небраски, потому что, в конце концов, вы пытаетесь убедить судью, что здесь у вас есть судебное разбирательство по фактам, аналогичное вашей позиции, аналогичное вашим обстоятельствам, судья, который боролся с теми же проблемами, что и вы, и он смог найти решение. Да, это не является для вас обязательным, но давайте посмотрим, что сделал этот судья и как это сработало. Это дает судье в нашем деле силы и заставляет его думать, что я могу принять решение, которое спасет ребенка. Я думаю, что это лучший способ добиться этого.
Колин Мюррей. Большое спасибо. Роберт, последний вопрос: что может сделать целевой родитель, чтобы помочь своему адвокату?
Роберт Хоффман. Я начну сначала с того, что целевой родитель может сделать, чтобы помочь своему адвокату, а затем рассажу о моем идеале клиента. Если вы нашли адвоката, у которого может быть самое доброе сердце и самые лучшие намерения, но он ничего не знает о родительском отчуждении, это вероятно, не сильно поможет делу, если он или она не сотрудничает с тем, у кого есть такой опыт. Поэтому я предполагаю, что ваш вопрос относится к адвокату, который имеет опыт и знания в этой области, и что может сделать целевой родитель, чтобы помочь ему. Сначала будут доказательства, сбор доказательств. Ашиш упомянул текстовые сообщения, электронные письма, школьные записи, медицинские записи, записи терапии, все касающееся различных факторов пятифакторной модели, доказательства, которые поддерживают каждый из них, будь то их показания других свидетелей, или документы, помогающие организовать дело, как это было бы полезно. Я могу вам сказать что много клиентов буквально приходят с коробками, чемоданами и контейнерами, бросают их в нашем офисе и говорят: вот и все. Это не помогает адвокату, это дезорганизовано, и трудно представить случай представления необработанных данных. Вы можете помочь, сосредоточившись, вы можете помочь, следуя указаниям вашего адвоката, вы можете помочь, используя спокойствие, внимательность и собранность и очаровательность. Отчужденный родитель обычно является тревожным, взволнованным, испуганным, злым. Не сердитесь, мы все понимаем, что это очень сложные ситуации, связанные с тем, что происходит с вашими детьми, но чем сильнее вы кричите, и чем больше вы показываете пальцем, тем меньше вероятность, что люди прислушаются к вашему сообщению и будут убеждены вами. Если нет абсолютной необходимости, не звоните в полицию раз в две недели во время рассмотрения дела. Вы выглядите сумасшедшим, когда вы делаете все это, мне жаль это говорить, для всего этого может быть время и место, но это не следует делать одновременно с представлением убедительного организованного и научно подкрепленного случая.
Колин Мюррей. Осталось около шести минут, так что я попрошу вас обоих подвести итоги, прежде чем мы закончим.
Ашиш Джоши. Я просто хотел добавить еще кое-что к тому, что сказал Роберт, и, кстати, я полностью и искренне согласен с ним обо всем, что он сказал об идеальном клиенте и о том, что он может сделать, чтобы помочь своему адвокату в своем собственном деле. Я бы также добавил к тому, что сказал Роберт: будьте осторожны с тем, что вы публикуете в социальных сетях. Мы видим клиентов, которые так огорчены и так возмущены, тем, что происходит в судебных процессах, и отсутствием помощи, что публикуют это в социальных сетях. Они говорят о детях, они иногда упоминают детей по имени, публикуют фотографии, и люди присоединяются к этим разговорам, добавляют свои собственные истории, и это никогда не исчезнет. Такого рода доказательства могут быть использованы против вашего клиента и разрушить его репутацию. У нас есть много случаев, когда суды отказываются предоставить разрешение на вмешательство просто потому, что отвергнутый родитель не пользовался доверием. Я понимаю, что это очень болезненно ощущать себя отчужденным родителем, и вы очень расстроены, но, пожалуйста, будьте осторожны в публикации своих слов или заявлений, если вы когда-нибудь зайдете в социальные сети, чтобы обсудить свой случай. Это мое практическое правило, и я говорю каждому клиенту: «не обсуждайте ваше дело или что-либо о вашей ситуации в социальных сетях».
Колин Мюррей. Очень хороший совет. Как психиатру мне, к сожалению, пришлось увидеть, что некоторые клиенты публикуют в своих аккаунтах Facebook и на веб-сайтах, иногда это невероятно, но это не вызывает большого сочувствия со стороны судьи. Я хочу обобщить то, что вы оба сказали. Что нет однозначного ответа ни на один из вопросов, что дела должны быть точно и правильно оценены и что вы должны быть готовы, вы должны быть готовым практически ко всему в любой момент времени. Роберт, могли бы вы закончить суммированием всего этого для нашей аудитории?
Роберт Хоффман. Подготовка - это ключ к судебному разбирательству в этом случае. Но более того, вы должны быть морально подготовлены, прежде чем принять свое дело, потому что случаи отчуждения родителей отнимают огромное количество времени, ресурсов и просто ваших ментальных сил. Эти случаи не так уж просты, у вас будет родитель, который переживает травму, родитель, которого отвергли, и вам также нужно быстро провести границы со своим клиентом. Вы должны убедиться, что ваш клиент понимает, что вы его адвокат, вы не его терапевт, вы не его приятель, вам нужно установить некоторые основные правила, и вам нужно убедиться, что вы не начинаете давать ему родительские советы. Я часто вижу, как адвокаты выгорают или начинают отвечать на звонки в любое время дня и ночи, а затем дают советы родителям о том, что делать, а что не делать. Я думаю, что это скользкий путь. Поэтому, прежде чем взяться за случай отчуждения, особенно тяжелый случай отчуждения, прочитайте о симптомах, прочитайте исследовательские статьи, ознакомьтесь с некоторыми делами, о последствиях отчуждения родителя прежде чем приступить к делу. Завершить подготовку и рассмотрение дела об отчуждении родителей очень сложно, и, безусловно, необходим опыт, сострадание, понимание, убеждение, многие, многие вещи. Помощь адвоката, я думаю, очень важна. Не каждый может себе это позволить, и не каждое дело оправдывает это, но очень важно получить правильную помощь. Как я уже упоминал ранее, многие профессионалы, даже судьи, часто скептически относятся к помощи и осознайте, что вам нужно засучить рукава, чтобы обучить и попытаться опровергнуть естественное предположение о том, что дети отвергают родителя из-за жестокого обращения или неадекватного поведения родителя. Поймите, что целевой родитель нервничает, тревожится, боится, злится, и работайте с этим клиентом, потому что этому клиенту необходимо внимание, чтобы помочь ему пройти этот очень и очень трудный процесс. Это невероятно трудный процесс. Вам нужно время, чтобы обучить суд. Вам нужно время, чтобы тщательно подготовить свое дело. Вы должны быть в состоянии идентифицировать и предвидеть нападения, которые могут быть совершены в ходе процесса противной стороной против вас и вашего клиента в зале суда, вам нужно использовать показания экспертов. Вам нужно объединить весь опыт и профессиональную помощь, которые вы можете. Эти дела сложны, но не невозможны, и их можно выиграть, но это требует много времени и усилий.
Колин Мюррей. Мне было очень приятно поговорить со всеми вами, и я надеюсь, что эта беседа была полезной. Спасибо, джентльмены.
СТАТЬИ ПО ТЕМЕ
АДВОКАТ РОБЕРТ ХОФФМАН. КАК РАССМАТРИВАЕТСЯ ДЕЛО ОБ ОТЧУЖДЕНИИ РОДИТЕЛЕЙ В СУДЕ
АДВОКАТ КРИС СМИТ. СЕКРЕТЫ СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА ПО ОБВИНЕНИЯМ В ОТЧУЖДЕНИИ РОДИТЕЛЕЙ
КРИС ТЕРНЕР. РОЛЬ ПРИВЛЕЧЕННЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ В СУДЕБНЫХ ДЕЛАХ О РОДИТЕЛЬСКОМ ОТЧУЖДЕНИИ
АДВОКАТ АШИШ ДЖОШИ. КАК ДОКАЗЫВАТЬ ОТЧУЖДЕНИЕ РОДИТЕЛЯ В АМЕРИКАНСКОМ СУДЕ
Комментариев нет:
Отправить комментарий