Сюзанна Верхар
Школа психологических наук, Университет Тасмании, Хобарт, TAS 7001, Австралия;
Мэнди Мэтьюcон
Школа психологических наук, Университет Тасмании, Хобарт, TAS 7001, Австралия
Кейтлин Бентли
Королевская больница Аделаиды, Порт-роуд, Аделаида, SA 5000, Австралия
Аннотация:
В этом исследовании изучалось психическое здоровье взрослых, подвергшихся отчуждающему поведению родителей в детстве. Исследования показывают, что воздействие отчуждающего поведения родителей в детстве может оказать глубокое влияние на психическое здоровье этих детей в дальнейшей жизни, включая тревожные расстройства и реакции на травмы. Международная выборка из 20 взрослых, подвергшихся отчуждающему поведению родителей в детстве, участвовала в полуструктурированных интервью об их опыте и его влиянии. Были определены четыре темы: проблемы с психическим здоровьем, включая тревожные расстройства и реакции на травмы, эмоциональную боль, зависимость и употребление психоактивных веществ, а также преодоление и устойчивость. Была обнаружена передача родительского отчуждения от поколения к поколению. Была обнаружено непонимание опыта отчуждения, последствий для психического здоровья и повышенного уровня суицидальных мыслей. Это исследование продемонстрировало коварную природу отчуждения родителей и отчуждающего поведения родителей и предоставило дополнительные доказательства этого поведения как формы эмоционального насилия.
1. Введение
«Что бы вы ни думали о другой стороне, эти дети составляют половину каждого из Вас. Помните об этом, потому что каждый раз, когда вы говорите своему ребенку, какой «идиот» его отец, или какая «дура» его мать, вы говорите ребенку, что половина его плохая» (Из судебного решения о разводе, судья Майкл Хаас, Миннесота, США, 2001).
Некоторые определяют отчуждение родителей как серьезное психическое заболевание у детей подверженных отчуждающему поведению родителей [1,2].
Родительское отчуждение может быть идентифицировано благодаря наличию пяти факторов:
(1) ребенок отказывается, выступает против или избегает отношений с родителем;
(2) у ребенка были позитивные отношения с этим родителем до того, как он отверг родителя;
(3) нет доказательств жестокого обращения или пренебрежения, совершенных отвергнутым родителем;
(4) другой родитель использовал несколько видов отчуждающего поведения;
(5) ребенок имеет поведенческие проявления отчуждения родителей [3].
Рассмотрение родительского отчуждения как психического расстройства, диагностированного у детей, вызвало критику в литературе [4]. Другие специалисты придерживаются более широкого взгляда на отчуждение родителей с акцентом на характер и последствия отчуждающего поведения родителей [5]. Отчуждающее поведение родителей рассматривается как сложный набор стратегий, используемых отчуждающими родителями для нанесения ущерба и разрыва отношений между ребенком и другим родителем ребенка (целевым родителем). Было высказано предположение, что отчуждающее поведение родителей лучше всего понимать в контексте насилия в семье, в результате чего отчуждение родителей является результатом жестокого обращения, совершенного отчуждающим родителем [5]. Отчуждающее поведение родителей может включать дискредитацию целевого родителя, саботаж и подрыв его отношений с ребенком, манипуляцию его отношениями с ребенком [6]. Считается, что по крайней мере 19% населения в Соединенных Штатах подвергались отчуждающему поведению родителей [7]. Это контрастирует с обоснованным родительским отчуждением, когда отношения между родителями и детьми были разрушены обоснованным отказом ребенка от родителя [5,8].
1.1. Отчуждающий родитель
Чтобы понять опыт отчужденных детей, важно проанализировать характеристики и поведение отчуждающего родителя, который создает затруднительное положение для ребенка. Было высказано предположение, что отчуждающие родители проявляют параноидальные, истерические или нарциссические черты личности и имеют аффективные расстройства, суицидальные мысли и отсутствие устойчивости к разлуке и потере. У них также, как правило, неблагополучная семейная история и плохие отношения со своими родителями. Их желание отомстить в сочетании с чувством гнева и разочарования может помешать им иметь умеренный взгляд на отношения между ребенком и целевым родителем [5]. В результате отчуждающий родитель участвует в поведении и процессах, которые ставят его собственные потребности выше потребностей ребенка [9,10].
Исследование, в котором изучался опыт 40 отчужденных взрослых детей в Северной Америке, показало, что отчуждающие родители использовали ту же тактику, что и лидеры культов (тоталитарных деструктивных сект), чтобы оттолкнуть ребенка от целевого родителя [11]. Сходства включали в себя: требование чрезмерной преданности; использование методов эмоционального манипулирования и убеждения для усиления зависимости; очернение целевого родителя (или внешнее влияние для последователей культа); создание впечатления, что целевой родитель опасен; обман ребенка относительно чувств целевых родителей; отказ от любви как наказание и стирание памяти о целевом родителе [11]. Идея то, что отчуждающие родители используют аналогичную тактику лидеров культов, подтверждается Хейнсом и др. [5], который утверждал, что процессы, очевидные в культовых группах, такие как психологически оскорбительные групповые процессы, изоляция, контроль и идеологическая обработка, также справедливы в случае тактики отчуждающих родителей.
1.2. Целевой родитель
Целевые родители могут иметь историю пассивности, эмоциональной зажатости и испытывать чрезмерные требования, предъявляемые отчуждающими родителями [12, 13]. Целевые родители могут также избегать попыток поддерживать отношения со своим ребенком из-за страха быть отвергнутыми или эмоционально травмированными [14]. Некоторые исследователи предполагают, что целевые родители способствуют их собственному отчуждению; однако, Хейнс и др. [5] утверждают, что целевые родители могут уйти от своего ребенка, осознав, что они не могут удовлетворить требования отчуждающего родителя, и после признания того, что все возможности решения конфликта исчерпаны. Целевые родители также могут не желать травмировать детей или подвергать своих детей конфликту [5].
1.3. Отчужденный ребенок
Нет никаких доказательств того, что специфические характеристики или защитные факторы у детей будут увеличить или защитить их от вероятности возникновения отчуждения родителей [5]. Несмотря на это, Келли и Джонстон [13] предполагают, что тревожным, боязливым или чрезмерно пассивным детям может не хватать психологической устойчивости, чтобы противостоять процессу отчуждения; однако негативные психологические последствия для детей, подвергшихся отчуждающему поведению родителей, как непосредственные, так и долгосрочные, очевидны. К ним относятся проблемы с самооценкой, тревожность, депрессия, употребление психоактивных веществ, повышенная суицидальность, трудности, связанные со школой, и повышенный риск отчуждения от своих детей в будущем [11]. У детей, подвергшихся отчуждающему поведению родителей, может развиться нарушение самовоприятия и неспособность вспомнить, как доверять своим восприятиям и чувствам, что приводит к неопределенной идентичности, отсутствию самоуважения и глубокой незащищенности [10, 15]. Эти трудности могут привести к неадекватному и несоответствующему возрасту развитию независимости и индивидуальности. Это также может привести к повышенной уязвимости к психическим расстройствам, таким как депрессия, тревожность, расстройства питания, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) и другие психосоматические расстройства [15]. Эти проблемы могут сохраняться даже тогда, когда отчужденные дети воссоединяются с целевым родителем [16]. Учитывая разрушительное воздействие, которое отчуждающее поведение родителей может оказать на отчужденного ребенка и его будущее "я", важно лучше понять, как найти способы устранения родительского отчуждения, отчуждающего поведения и их последствий [5].
Взрослые, которые испытывали отчуждающее поведение родителей в детстве, могут предоставить богатый рассказ и предложить более глубокое понимание факторов возникновения родительского отчуждения, его поддержания и последствия.
1.4. Предыдущие исследования
Необходимы дополнительные исследования, изучающие опыт взрослых, подвергшихся родительскому отчуждению в детстве [16]. Эми Бейкер попыталась устранить этот пробел, проведя качественное исследование опыта 38 участников, подвергшихся воздействию отчуждающего поведения родителей в детстве. В результате были обнаружены такие темы, как депрессия, низкая самооценка, чувство вины и стыда, увеличение злоупотребления алкоголем и психоактивными веществами, а также повышенная вероятность отчуждения от своих детей [11, 16]. Исследования Бейкер, в которых содержится богатый и подробный отчет о переживаниях отчужденных взрослых детей, тем не менее были ограничены тем, что предлагали описательный подход с точки зрения Северной Америки [11,17].
Итальянские исследователи Веррочио с коллегами [18] обнаружили, что люди, которые в детстве подвергались отчуждающему поведению родителей, имели более высокую вероятность развития низкой самооценки, воспринимали только негативные аспекты ситуаций или имели худшие навыки преодоления стрессовых ситуаций [18]. В 2018 году Веррочио с коллегами [19] также обнаружили связь между депрессией у взрослых и сообщениями о воздействии отчуждающего поведения родителей в детстве. Количественное исследование Веррочио предлагает сдержанный взгляд на влияние отчуждающего поведения родителей на здоровье и благополучие отчужденных взрослых, но не полностью отражает характер индивидуального опыта каждого участника.
Исследователи Бентли и Мэтьюсон [20] предприняли попытку устранить пробелы в литературе, используя основанный на фактических данных тематический подход с международной выборкой взрослых, подвергшихся отчуждающему поведению родителей в детстве (n = 10), чтобы понять их жизненный опыт. Исследование Бентли и Мэтьюсон было богатым и ярким в деталях, но было ограничено небольшой выборкой с учетом гендерных факторов (восемь женщин, двое мужчин) [20].
Настоящее исследование направлено на дополнение к исследованию Бентли и Мэтьюсон [20] по продолжение качественного изучения жизненного опыта взрослых, которые подвергались отчуждающему поведению родителей в детстве. В этом исследовании изучалась связь между воздействие отчуждающего поведения родителей в детстве и последствия для психического здоровья у взрослых. Таким образом, проверка гипотез не проводилась и причинно-следственные связи между переменными не устанавливались.
2. Метод и материалы
2.1. Участники
В общей сложности 20 участников приняли участие в полуструктурированных интервью (60-90 минут), основанных на их опыте воздействия отчуждающего поведения родителей. Набор был открыт для людей всех полов (мужчин, женщин, транссексуалов, небинарных, других, предпочитающих не сообщать об этом) 18 лет и старше, которые подвергались отчуждающему поведению родителей в детстве или подростковом возрасте. Потенциальные участники были набраны на международном уровне через социальные сети - такие платформы, как Facebook и Instagram, и онлайн-группы поддержки отчуждения родителей.
Потенциальные участники были отобраны для определения приемлемости с использованием вопросника Baker Strategy, состоящего из 20 пунктов, предназначенного для оценки частоты проявления отчуждающего поведения родителей.
Участники были проинформированы о характере и цели исследования перед их полуструктурированным интервью. Были собраны социально-демографические данные, чтобы дать более четкое представление о жизни участников во взрослом возрасте. Данные включали текущий возраст, место рождения, образование, отношения, статус занятости и информацию об их опыте воздействия родительского отчуждающего поведения. Участники были в возрасте от 26 до 59 лет (M = 41,05, SD = 10,19) с соотношением полов 60% женщин и 40% участников мужского пола. Отчуждающий родитель был идентифицирован как мать в 75% случаев и отец в 25% случаев. Средний возраст
разлучения с целевым родителем составил 6,9 лет (SD = 4,35 лет).
Большинство (80%) участников указали, что с тех пор они воссоединились со своим целевым родителем: 15% относительно воссоединились, а 1 участник не воссоединился со своим целевым родителем.
2.2. Процедура
Исследование было одобрено Комитетом Тасмании по этике исследований в области социальных наук (номер ссылки по этике H0016616). Качественные данные были собраны в ходе полуструктурированных интервью продолжительностью 60-90 минут. Интервью проводились онлайн через Zoom или Skype. В начале интервью участникам напомнили об ограничениях конфиденциальности и их праве отказаться от участия в исследовании в любое время. Затем участникам было предложено обсудить их индивидуальный опыт родительского отчуждения и родительского отчуждающего поведения с использованием вопросов в качестве подсказок (основы вопросов доступны у соответствующего автора). Использование основных вопросов в качестве вербальных сигналов позволило участникам рассказать о своем уникальном опыте. В конце интервью участники были опрошены и получили возможность задавать вопросы. Затем были расшифрованы аудиозаписи интервью дословно, причем каждая расшифровка представляет собой отдельную точку необработанных данных. Участникам было затем предложено внести поправки и отредактировать их стенограммы для точности, если они пожелают. Стенограммы затем они были добавлены к необработанному набору данных, собранному Бентли и Мэтьюсон [20] для создания более крупного необработанного набора данных из 20 участников. Все полученные исходные данные (n = 20) были закодированы и проанализированы вместе в соответствии с принципами тематического анализа с использованием программного обеспечения NVivo11.
3. Результаты
Участники описали свое восприятие того, как воздействие отчуждающего поведения родителей в детстве повлияло на их психическое здоровье во взрослом возрасте. Во всем наборе данных было 459 ссылок на воздействие на психическое здоровье. Были определены четыре широкие темы: (1) Проблемы с психическим здоровьем; (2) Зависимость и употребление психоактивных веществ; (3) Эмоциональная боль; (4) Преодоление и устойчивость. Каждая тема представлена ниже с использованием выдержек из данных отдельных участников, которые отражают их опыт. Приведены примеры цитат из записей участников. Это их точные слова. Более крупные темы были разбиты на подкатегории, как описано ниже.
3.1. Проблемы с психическим здоровьем
Участники сообщили, что испытывали целый ряд проблем с психическим здоровьем. Некоторые из этих трудностей были диагностированы самостоятельно, а некоторые, как сообщается, были официально диагностированы врачом. Участники также описали свое восприятие того, как воздействие отчуждающего поведения родителей повлияло на их взрослую жизнь. Хотя мы не можем установить причинно-следственную связь, по мнению участников, их подверженность отчуждающему поведению родителей и опыт отчуждения от родителей были связаны с их проблемами психического здоровья.
В большинстве наборов данных было 66 ссылок на проблемы с психическим здоровьем, из которых было выделено восемь подтем, определенных и описанных ниже.
1. Депрессия и тревожность:
55% участников рассказали о том, что они испытывали депрессию и тревожность во взрослом возрасте, и о том, какое влияние, по их словам, это оказало на их способность функционировать в повседневной жизни:
“Я был совершенно депрессивным человеком, когда я ходила на работу, могла справляться с детьми, но после этого я бы развалилась. И психиатр сказал: “Я прописываю вам это”, и он записывает что-то на своем маленьком планшете и вручает его мне, а там написано: “Уйди из своего (отчуждающий родитель) дома матери”.
Некоторые участники задавались вопросом, как их ранний опыт повлиял на их депрессию и беспокойство:
“ ... Меня пугает глубина моего негативизма и способность впадать в депрессию ... Я не знаю, в какой степени это связано с тем, что мне было отказано во внимании основного опекуна (отчуждающего родителя) в течение нескольких лет моего становления”.
2. Расстройства пищевого поведения / проблемы с восприятием тела: 20% участников сообщили о расстройствах пищевого поведения и / или проблемах с восприятием тела, которые развились в подростковом возрасте. При этом некоторые участники смогли объяснить происхождение проблем. Степень, в которой эти трудности сохранялись во взрослом возрасте для этих участников, была неясной:
“У меня началось расстройство пищевого поведения, у меня была булимия ... Я тоже не понимал, я тоже не понимал, почему я делаю все это ... ”
3. Личностные трудности: 40% участников описали трудности, связанные с дисфункцией личности, начиная от официально диагностированного случая пограничного расстройства личности (BLD) и заканчивая различными трудностями, включая нарушение регуляции эмоций, страх быть брошенным, расщепление, чрезмерное стремление к заверению и проверке, недоверие к себе, импульсивность, неспособность противостоять побуждениям, и необходимость производить впечатление на других:
“Я также заметил, что очень нуждаюcь в отношениях, где я способен поучить все, что мне нужно, возможно, на грани нарциссизма ... ”
Некоторые участники также сообщили о давних тенденциях к контролю или перфекционизму, которые они связывали с воздействием отчуждающего поведения родителей, в основном направленного на то, чтобы угодить отчуждающему родителю:
“Я ... боролся с перфекционизмом, потому что я действительно не знал, что может вывести моих родителей из себя, и если бы я не был идеальным, меня бы наказали”.
4. Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР): одна участница сообщила, что страдает от диагностированного ПТСР после нестабильного образа жизни. Эта участница описала переезд из одного места в другое и контакт с небезопасными людьми после ее отчуждения, родитель заставил ее уйти из семейного дома в возрасте 17 лет. Эта участница сказала, что последствия этого опыта все еще вызывали у нее трудности во взрослой жизни:
“Я страдала от посттравматического стрессового расстройства, и все, что я делала, это пряталась, как моллюск в раковине, вдали от мира... Я не понимала, что такое посттравматический стресс, я не понимала, почему я была в постоянном состоянии тревоги, и я не могла отключиться. Мне потребовалось 30 лет, чтобы понять это ”.
5. Психосоматические симптомы: 10% выборки сообщили о наличии психосоматических симптомов, таких как фибромиалгия, хроническая усталость, повышенная чувствительность к звукам и окружающей среде, когнитивный “туман” и алопеция, которые, как некоторые подозревали, были вызваны воздействием отчуждающего поведения родителей:
“У меня и сегодня бывают моменты, когда я могу быть как в тумане, у меня бывают туманные моменты, так что это повлияло на меня, и у меня была, можно сказать, хроническая усталость на протяжении большей части жизни... но, знаете, это сильно повлияло на меня физически ... люди говорят, что это из-за жестокого обращения и тому подобного ... Я думаю, это во многом связано с тем, что я испытал, с постоянным горем ".
6. Синдром дефицита внимания / гиперактивности (СДВГ): один участник рассказал о симптомах СДВГ и возможных связанных диагнозах. Они задавались вопросом, были ли у них эти диагнозы, основанные на трудностях, с которыми они сталкивались. Они также задавались вопросом, являются ли эти симптомы были связаны с их воздействием на отчуждающее поведение родителей в детстве:
“Я думаю, что у меня серьезный СДВГ; я думаю, что у меня может быть легкий синдром Аспергера, я не уверен... Возможно, у меня даже биполярное расстройство, это все наиболее вероятные, т.к. у меня нет диагноза... Мне интересно, однако, учитывая симптомы СДВГ и учитывая, что у меня, вероятно, было это в раннем возрасте, я задаюсь вопросом, усугубило ли это отчуждение ... ”.
7. Самоповреждение: 15% участников описали, что причиняли себе вред в результате инцидентов, начиная с 11 лет и продолжающихся в раннем взрослом возрасте:
“Когда я резал себе ноги, мне было всего 11 лет ... Мне было очень стыдно за это ... У меня была металлическая линейка, которую дал мне мой брат, и я делал это, но, знаете, на ногах, и это было как бы ...эти маленькие вещи, которые начали происходить со временем, стали для меня нормой ”.
“Я часто причиняла себе боль, и однажды я оказалась в психиатрической больнице”.
8. Суицидальные мысли: 30% участников сообщили, что испытывали суицидальные мысли с подросткового возраста и во взрослой жизни. Некоторые смогли напрямую связать свои суицидальные мысли с воздействием отчуждающего поведения родителей:
“У меня часто возникали мысли о самоубийстве. Это было на протяжении моих 20 лет. Итак, я бы не хотел заново переживать свой возраст от 20 до 25 лет. На эмоциональном уровне временами это была ужасная жизнь. Я думаю, что это от большой эмоциональной нестабильности, я связываю это с тем, что было со мной в детстве ”.
Некоторые участники подробно описали свои планы суицидальных мыслей:
“Я думал о самоубийстве там, где хотел - я бы ехал на своем Мустанге со скоростью 140 миль в час по этим проселочным дорогам - вы знаете, как легко было бы для меня врезаться в это дерево ?... Я помню, как стоял на кухне прямо перед тем, как произошла эта эмансипация (от отчуждающего родителя), и на столе был нож, и я подумал об этом ”.
Кроме того, 50% от общей выборки сообщили, что стали целевыми родителями- во взрослом возрасте.
Из этих участников четверо сообщили о суицидальных мыслях и описали, как мысли о своих детях спасли их от самоубийства:
“Я не раз пытался покончить с собой - я не прошел через это. Меня останавливали мысли о моих детях и желание увидеть их снова ”.
3.2. Зависимость и употребление психоактивных веществ
В общей сложности 41 ссылка была сделана на 55% набора данных, касающихся зависимости и употребления психоактивных веществ, влияющих на участников во взрослом возрасте, с тремя подтемами, определенными и описанными ниже.
1. Алкоголь: 55% участников сообщили, что их употребление алкоголя началось в раннем
подростковом возрасте и достигло пика в позднем подростковом возрасте – около 20 лет:
“Я начал пить в 16 лет, но это было скорее бегством от домашней жизни, когда я выпивал со своими друзьями с работы. Потому что они устраивали вечеринки по выходным и все такое, но вы знаете, я бы тогда много не пил. Только когда мне исполнилось 20 лет, я стал пить намного больше ”.
Одна участница описала, как запах алкоголя напомнил ей об отчуждающем родителе и таким образом он действует как сдерживающий фактор от употребления алкоголя для нее:
“Я не могу пить вино, я за всю свою жизнь выпила всего два бокала вина — мама была очень большой любительницей вина, она была такой большой любительницей вина, и я была ее маленьким дворецким, когда она пила - я шла и наливала еще вина, поэтому я опорожняла половинуее бутылки вина и наполняла ее водой, и она была так пьяна, что не понимала этого. Но да, я не притрагиваюсь к вину. Я ненавижу запах вина ... ”
2. Наркотики: 35% участников описали ежедневное, эпизодическое употребление каннабиса или сообщили о предыдущей зависимости от каннабиса; 20% участников сообщили об употреблении МДМА для релаксации; 5% участников сообщили об опасном употреблении метамфетамина и галлюциногенов.
Некоторые из этих участников сообщили, что полагались на эти препараты, когда выходили на улицу и употребляли высокие дозы своих любимых наркотиков. Некоторые из этих участников вспоминали, как употребляли вещества, чтобы заглушить болезненные эмоции или чувствовать себя нормально:
“Все, что угодно, чтобы уйти и не чувствовать, но пытаться чувствовать в то же время. Это было странное положение ”.
3. Секс / порнография: 10% участников рассказали о том, что вели беспорядочный и импульсивный образ жизни, чтобы найти связи с другими:
“Наркотики, алкоголь, секс. Просто все пошло по совершенно вышедшей из-под контроля спирали. Хочешь ничего не чувствовать, но потом почти как зависимость, пытаешься привязаться к людям, чтобы в то же время что-то чувствовать. Действительно, довольно странно ”.
3.3. Эмоциональная боль
Участники рассказали, как их воздействие отчуждающего поведения родителей в детстве было связано с эмоциональной болью во взрослом возрасте. В общей сложности было 83 упоминания об эмоциональной боли в 95% данных. Тема эмоциональной боли была разбита на восемь подтем, описанных ниже.
1. Стыд и вина: 45% участников вспомнили, что чувствовали вину или стыд за свой опыт. Некоторые пришли к пониманию того, что, хотя они знали, что это была не их вина, они не могли избежать чувства вины, которое продолжалось во взрослой жизни. Некоторые участники были сбиты с толку своей виной или не смогли объяснить, почему они чувствовали себя виноватыми:
“Есть большое чувство стыда и вины , и они все еще там, как иногда я думаю: “О, может быть, это было, может быть, это моя вина, может быть, я сделал это, может быть, это неправильно, может быть, это была ложь, может быть, это не ...” Вы знаете, что во мне все еще много путаницы по поводу того, во что верить, а во что не верить ... ”
2. Самооценка: 40% участников сообщили, как воздействие отчуждающего поведения родителей в детстве повлияло на их самооценку во взрослой жизни, при этом некоторые чувствовали себя никчемными и неравными другим. Один участник размышлял о том, как низкая уверенность и самооценка были связаны с отсутствием права голоса в детстве:
“Так долго не имело значения, с кем я встречался или из какой сферы жизни они были — это мог быть дворник, это мог быть адвокат, я сразу подумал, что я был ничтожным человеком … Я не придавал большого значения себе, и теперь я понимаю, что я был очень уязвим для жестокого обращения или насилия. Теперь я понимаю, что на каком-то уровне я принял это поведение и согласился, что это то, чего я заслуживаю … Я всегда боялся, что меня заставят, потому что у меня не было права голоса. Я думаю, это то, чему мы научились в детстве - у нас никогда не было права голоса ”.
3. Одиночество и изоляция: 30% участников размышляли об одиночестве и изоляции. Некоторые предпочли изолировать себя от внешнего мира. Другие чувствовали себя одинокими или изолированными, что они приписывали воздействию отчуждающего поведения родителей:
“Иногда вы можете чувствовать себя немного потерянным и забытым, особенно если вы находитесь в ситуации, когда вы довольно хорошо функционирующий человек, но у вас есть все эти вещи, которые все еще являются фоном, и они просто, они просто остаются там. И не многие люди это понимают, и поэтому это может быть довольно одиноко ... ”
4. Беспомощность: 20% участников размышляли о своих чувствах беспомощности с точки зрения их воздействия на отчуждающее поведение родителей в детстве или их нынешнего опыта в качестве целевого родителя:
“Боже мой, я все еще застрял в этом беспорядке, который создал кто-то другой ...”
5. Горе и потеря: 60% участников описали свои чувства горя и потери, причем наиболее распространенные ответы включали чувство потери в детстве, семье и отказ в доступе к целевому родителю:
“Я провел, вероятно, последний год, почти по-настоящему скорбя и печалясь, вынужденный работать над этим, потому что это было так хорошо скрыто, я скорбел.
Скорбь о моем детстве. Скорбя о родителях, я не понимал их. Скорбь о человеке, которым был я, о том, кем я был на самом деле ”.
6. Гнев: 45% участников сообщили, что испытывают различные степени гнева, в основном направленного на отчуждающего родителя. Некоторые сообщали о легкой степени гнева, в то время как другие были очень специфичны в своем негодовании по отношению к своему отчуждению:
“Я обвиняю свою мать... И есть часть меня, которая испытывает такое сильное негодование, майор, вы знаете ... если бы она не была такой старой, если бы я мог потащить ее в суд, чтобы подать иск за это, я бы это сделал ”.
7. Одиночество. 15% участников рассказали о том, как их чувство покинутости повлияло на их взрослую жизнь: “Я не верю, что кто-то останется со мной”.
8. Проблемы с доверием: другие участники описали, как им было трудно доверять другим и самим себе из-за их уязвимости:
“На данный момент мне иногда бывает трудно, когда я встречаюсь с людьми, чтобы завоевать их доверие и доверять им. Я думаю, что отчуждение родителей также вызывает много ... проблем с доверием ”.
3.4. Преодоление и устойчивость. В общей сложности 95% участников ссылались на преодоление трудностей и устойчивость в связи с их опытом работы с РА, причем 269 ссылок были разбиты на три подтемы: неадаптивное преодоление, адаптивное преодоление и создание смысла.
1. Неадаптивное преодоление: 50% участников сообщили об использовании неадаптивных стилей преодоления, включая стоицизм, избегание, безразличие, недоверие, создание барьеров, мстительное мышление против отчуждающего родителя и уход, с 59 ссылками по всему набору данных.
2. Адаптивное преодоление: участники описали использование адаптивных стратегий совладания, в общей сложности 56 ссылок, сделанных 80% группы. Они описали использование адаптивных навыков совладания во взрослом возрасте, чтобы справиться с воздействием отчуждающего поведения родителей в детстве. Эти стратегии включали когнитивное переосмысление, принятие, прощение, исцеление, самообразование о РА, самопомощь и участие в терапии или группах поддержки.
3. Создание смысла: все участники говорили о попытках осмыслить свой опыт во взрослой жизни, 154 упоминания о таких темах, как использование саморефлексии и обретение перспективы, путаница в отношении своего опыта воздействия отчуждающего поведения родителей в детстве; осознание лжи отчуждающего родителя; воспоминания; жизненные уроки; противоречивые мысли об своем опыте и содействие исследованию родительского отчуждения.
4. Обсуждение
Целью текущего исследования было продолжить качественное изучение жизненного опыта взрослых, которые подвергались отчуждающему поведению родителей в детстве. В этом исследовании изучалась связь между воздействием отчуждающего поведения родителей в детстве и последствиями для психического здоровья в детстве. Набор данных (n = 20) был получен из международной выборки взрослых, которые подвергались отчуждающему поведению родителей в детстве. Эти данные были тематически проанализированы с целью расширения существующей литературы по отчуждению родителей с учетом международной перспективы. Это исследование дало представление о влиянии отчуждающего поведения родителей на психическое здоровье в детстве, выделив следующие четыре темы: проблемы с психическим здоровьем, употребление психоактивных веществ, эмоциональная боль, а также способность справляться с трудностями и устойчивость.
4.1. Проблемы с психическим здоровьем
Все участники сообщили, что на их психическое здоровье повлияло отчуждающее поведение родителей. Кроме того, 90% сообщили о наличии специфических психических проблемы со здоровьем. Эти результаты соответствуют и основаны на имеющейся литературе, показывающей связь между воздействием отчуждающего поведения родителей и проблемами с психическим здоровьем во взрослом возрасте [5,11,14,20,25].
Участники сообщили, что испытывали проблемы с психическим здоровьем, начиная от депрессии и тревоги, синдрома дефицита внимания /гиперактивности (СДВГ), самоповреждения, проблем с личностью, расстройств пищевого поведения, проблем с изображением тела, соматических симптомов, посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) и суицидальных мыслей. Психологи Эйнсворт и Боулби дали представление о важности ранней детской-привязанности, этот опыт закладывает основу для оптимального развития с рождения и на протяжении всей жизни [26]. По словам Эйнсворт, родители обеспечивают надежную базу для младенцев, с которой они могут познавать мир. Связь между младенцем и родителем укрепляется, когда младенец чувствует себя в безопасности, удовлетворяет свои потребности и испытывает постоянное теплые и заботливые отношения с основным опекуном. В результате у младенца начинает развиваться позитивная эмоциональная регуляция и навыки самоуспокоения [27]. Боулби говорил о том, чтобы повзрослеть “психически здоровые” дети должны были находиться как в безопасной обстановке, где родитель и ребенок находят удовольствие в дополнение к социальной, экономической и медицинской безопасности.-[27]. Когда дети не находятся в теплой и заботливой обстановке в ранние годы, это может повлиять на их внутреннюю рабочую модель мира, что приводит к нестабильным привязанностям, снижению устойчивости и чрезмерно развитым центрам страха в мозге [26,28].
Когда отчуждающее поведение родителей присутствует в семейной среде, ребенок подвергается воздействию неоптимальных условий, а в худшем случае подвергается целому ряду видов жестокого обращения, таких как принуждение, контроль, манипулирование и пренебрежение [5]. Если угроза для ребенка и система похвал становится чрезмерной и неуправляемой, а лица, осуществляющие уход, не оказывают активной помощи, чтобы регулировать свое физиологическое возбуждение, ребенок становится неспособным успешно классифицировать свои переживания. Способность ребенка гибко реагировать на предполагаемую угрозу со временем ухудшается, что приводит к повышенной бдительности, проблемам с чтением социальных сигналов, непредсказуемым уровням эмоциональной реактивности, сильному чувству страха, снижению функции памяти и трудностям в обучении [28]. Предполагается, что более высокий уровень эмоциональной реактивности в раннем детстве является предиктором многочисленных проблем с психическим здоровьем во взрослом возрасте, включая депрессию, импульсивность, повышенные суицидальные мысли и преступное поведение [29]. Кроме того, генетическая предрасположенность и социальное обучение в семейном контексте также повышают вероятность того, что дети с большей вероятностью унаследуют проблемы психического здоровья и модели поведения своих родителей [30,31]. Таким образом, было обнаружено, что 90% участников испытывали проблемы с психическим здоровьем во взрослом возрасте, что согласуется с литературными данными.
Другое соображение заключается в том, что дети, подвергшиеся жестокому обращению в раннем возрасте, считаются более уязвимы к сложной форме посттравматического стресса (СПТСР) [32]. СПТСР может возникнуть во взрослом возрасте, когда социально–эмоциональными потребностями пренебрегают в детстве. Это пренебрежение заставляет мозг отдавать приоритет мониторингу стресса, а не более высокому функциональному выработке кортизола [33].
СПТСР, как это указано в последнем пересмотре МКБ-11, признает влияние повторяющихся межличностных травм и нарушений в самоорганизации в дополнение к повторному переживанию, повышенной бдительности и избеганию [33]. Сообщения участников об их проблемах с психическим здоровьем, включая нарушение регуляции эмоций и продолжающиеся межличностные трудности, наводят на мысль о СПТСР. Оно считается менее стигматизирующим и более точным диагнозом, чем пограничное расстройство личности (БЛД), когда люди испытывают нарушения регуляции и трудности в межличностных отношениях, а также имеют историю повторных травм в отношениях [33].
4.2. Зависимость и употребление психоактивных веществ
Текущее исследование показало, что более половины участников сообщили о наличии проблем с использованием наркотиков. Этот вывод согласуется с предыдущими исследованиями [5,11,20]. В своем исследовании отчужденных взрослых детей Бейкер обнаружила, что взрослые, которые подвергались отчуждающему поведению родителей в детстве, употребляли алкоголь и / или наркотики на каком-то этапе своей жизни, обычно от поздней юности до ранней взрослости, чтобы “убежать” или заглушить эмоции [11].
Участники текущего исследования приводили те же причины употребления психоактивных веществ. В соответствии с предыдущими исследованиями, участники текущего исследования заявили, что они употребляли вещества, чтобы уменьшить влияние отчуждающего поведения родителей на их жизнь, чтобы избежать эмоций или создать “хаос”, когда жизнь стала слишком стабильной.
Небольшое количество участников рассказали о своем опыте сексуальной и порнографической зависимости во взрослом возрасте. Насколько известно авторам, на сегодняшний день нет исследований, изучающих связь между воздействием отчуждающего поведения родителей в детстве и сексуальной и / или порнографической зависимостью во взрослом возрасте. Новые исследования показывают, что сексуальная зависимость связана с неблагоприятным опытом детства и небезопасными стилями привязанности (особенно у тревожных и боязливых-избегающих) [34]. Участники текущего исследования, которые сообщили, что испытывают сексуальную и порнографическую зависимость, описали, что в детстве подвергались неблагоприятным событиям. Они также объясняли свою сексуальную зависимость небезопасной или дезорганизованной привязанностью к своему отчуждающему родителю.
Психологические теории зависимости варьируются от нейробиологического объяснения цикла отмены удовольствия, поведенческого объяснения циклов стимул–реакция и объяснения когнитивной дисрегуляции потери самоконтроля [35]; однако, факторы уязвимости следует учитывать при изучении происхождения зависимости и употребление психоактивных веществ взрослыми, подвергшимися отчуждающему поведению родителей в детстве [36].
Текущее исследование показало, что более 50% участников ранее или в настоящее время в той или иной степени были вовлечены в употребление психоактивных веществ или аддиктивное поведение. Было бы полезно провести дальнейшие исследования связи между воздействием отчуждающего поведения родителей и зависимостью и употреблением психоактивных веществ.
4.3. Эмоциональная боль
Текущее исследование показало, что 95% участников испытывали некоторую форму эмоциональной боли, которую они приписывали воздействию отчуждающего поведения родителей.
Было выделено восемь подкатегорий: стыд и вина; самооценка; одиночество и изоляция; беспомощность; гнев; покинутость; проблемы с доверием; горе и потеря близкого. Горе и потеря были наиболее часто описываемым опытом (60%). Эти результаты согласуются с предыдущей литературой, демонстрирующей связь между эмоциональной болью и воздействием отчуждающего поведения родителей в детстве [5,11,16,17,20]. Участники текущего исследования описали чувство недействительности, невидимости и непризнания обществом. Недавние исследования, проведенные Харманом, Мэтьюс и Бейкер [10] сосредоточено на потерях, которые испытывают отчужденные дети. Их исследование объяснило, как отчужденные дети, подвергшиеся отчуждающему поведению родителей, понесли постепенный “каскад потерь”, включая: потерю индивидуального “я”; потерю детства и невинности; потерю "достаточно хорошего" родителя; потерю расширенной семьи; потерю сообщества. Эти потери приводят к бесправному горю, особенно в отношении времени, потерянного с целевым родителем [10]. Участники текущего исследования испытывали трудности описания причин их горя. Харман и ее коллеги [10] считают, что объяснение неоднозначной потери, ведущей к бесправному горю, может помочь прояснить переживание горя и потери взрослыми, подвергшимися отчуждающему поведению родителей в детстве. Некоторые участники были проинформированы о бесправном горе и потере во время интервью для этого исследования.
Исследователи заметили, что эти участники отреагировали на эту информацию с глубоким чувством облегчения, заявив, что информация подтвердила их опыт.
4.4. Преодоление и устойчивость
Участники описали, как они справлялись с воздействием отчуждающего поведения родителей в детстве. Хотя 50% участников описали использование неадаптивных стилей преодоления, таких как мстительные мысли об отчуждающем родителе или избегание воспоминаний об отчуждающем родителе, больше участников говорили об использовании адаптивных стратегий преодоления.
Все участники выразили желание, чтобы их опыт что-то значил. Участники хотели повысить осведомленность о родительском отчуждении, помочь другим научиться распознавать отчуждение родителей и / или защищать интересы детей, которые в настоящее время подвергаются отчуждающему поведению родителей, чтобы они могли быть лучше защищены системами семейных судов, защиты детей и более широким сообществом. Существует множество исследований, изучающих влияние неблагоприятных событий в детстве на развитие детей вплоть до взрослой жизни с более высокой подверженностью неблагоприятным последствиям, связанным с ухудшением психического здоровья [37]. Несмотря на то, что участники столкнулись с разоблачением отчуждающего поведения родителей и связанными с ним неприятностями (жестокое обращение, сексуальное насилие) некоторые участники сказали, что их опыт придал им сил.
Теория устойчивости основана на изучении детей, которые преодолели трудности несмотря ни на что [38]. Исследования факторов устойчивости оспаривали выводы о том, что все дети у людей, столкнувшихся с трудностями, чаще развивалась психопатология во взрослом возрасте [38]. Этот вывод согласуется с историями, рассказанными некоторыми участниками текущего исследования. Несмотря на трудности, с которыми они столкнулись в детстве, некоторые из них теперь живут полноценной, счастливой жизнью со здоровыми отношениями с другими. Это подтверждает мнение о том, что неблагоприятное детство и такие переживания, как воздействие отчуждающего поведения родителей, могут быть смягчены с помощью индивидуальных защитных психологических механизмов, таких как внутренний локус контроля и повышенная внутренняя мотивация к изменению жизненных обстоятельств [38]. В то время как участники говорили о желании придать смысл своему опыту и желании преодолеть свои детские невзгоды, эти чувства, по-видимому, были связаны с двумя факторами: увеличением возраста и повышением уровня осведомленности об отчуждение родителей. Участники старшего возраста, у которых было время более глубоко задуматься о своем опыте и участники, которые узнали о родительском отчуждении, читая книги, посещая курсы и участвуя в онлайн-поддержке, по-видимому, лучше понимали и принимали свой опыт.
4.5. Основные выводы
1. Употребление наркотиков: более половины выборки сообщили о прошлом или текущем употреблении психоактивных веществ. Некоторые описывали зависимость от ежедневного употребления каннабиса, чтобы пережить день, или необходимость употреблять рекреационные наркотики при участии в общественных мероприятиях, чтобы “хорошо провести время”. Бейкер [11] также обнаружила, что треть участников использовали алкоголь или наркотики в качестве механизма преодоления.
2. Недоумение в отношении своего опыта: многие участники описали чувство смущения из-за своего опыта воздействия отчуждающего поведения родителей, особенно при попытке осмыслить прошлое. Участники описали чувство замешательства по поводу своей идентичности, своего восприятия реальности и неспособности доверять своим ощущениям. Эти результаты согласуются с предыдущими исследованиями, показывающими, что взрослые, подверженные отчуждающему поведению родителей, могут испытывать потерю идентичности, которое, по-видимому, связано с трудностями в развитии личности и проблемами психического здоровья во взрослом возрасте [15].
Замешательство, с которой сталкиваются взрослые, подвергшиеся отчуждающему поведению родителей в детстве может быть связано с неоднозначными потерями, которые они испытывают [10]. Кроме того, участники, которые обращались за помощью к терапевтам, которые не были знакомы с родительским отчуждением, чувствовали себя еще более обесцененными и более запутанными относительно своего опыта.
3. Обучение в отношении проблемы родительского отчуждения повышает способность справляться: обучение родительскому отчуждению, по-видимому, связано с использованием адаптивных навыков преодоления. Этот вывод может быть объяснен дискурсивным анализом Фуко , в котором предполагается , что знание увеличивает власть [39]. Это, безусловно, оказалось верным для участников, которые активно повышали свою осведомленность о родительском отчуждении, занимались самообразованием и терапией. Эти участники, по-видимому, лучше могли описывать и размышлять о своем опыте, чем участники, которые не занимались деятельностью, расширяющей знания о родительском отчуждении.
4. Передача родительского отчуждения от поколения к поколению: текущее исследование придало дополнительный вес результатам предыдущих исследований, показывающих характер отчуждения между поколениями, передачей отчуждения детям от родителей [11,20]. Из опрошенных участников (n = 20), 50% были родителями, которые описывали отчуждение от своих детей из-за предыдущего родительского отчуждающего поведения. Участники, которые теперь стали целевыми родителями, рассказали о серьезных трудностях, связанных с борьбой за поддержание отношений со своими детьми; общение с отчуждающим родителем; участие и финансирование продолжающейся судебной тяжбы; попытки найти способы справиться со своими потерями, уделяя приоритетное внимание своему психическому здоровью. Некоторые участники поняли, что их привлекают партнеры, похожие на их отчуждающего родителя с точки зрения схожих личностных черт и моделей поведения. Большинство из этих участников безуспешно пытались восстановить контакт со своими детьми. Одна из матерей отразила суть этого затруднительного положения в своем комментарии “вы будете прокляты, если это сделаете, и будете прокляты, если не сделаете”.
5.Что касается частоты суицидальных мыслей: почти треть участников описали наличие в прошлом или в настоящем суицидальных мыслей. Многие из этих участников пытались покончить жизнь самоубийством.
Большинство из них были целевыми родителями, которые, по-видимому, были особенно обеспокоены продолжающимся циклом прошлого воздействия отчуждающего поведения родителя и нынешнего воздействия во взрослом возрасте. Все они ссылались на своих детей как на защитный фактор, предотвращающий их смерть от самоубийства, несмотря на попытки самоубийства без летального исхода.
4.6. Последствия для практики
Учитывая, что все участники описали проблемы с психическим здоровьем, которые они считали результатом воздействия отчуждающего поведения родителя, врачи-психиатры, работающие с этой группой населения нуждаются в адекватной подготовке и знаниях для решения этих проблем (аналогичных проблемам у жертв деструктивных культов) [40]. Как показали предыдущие и текущее исследование, врачи-психиатры часто недостаточно подготовлены для проведения терапии для этой группы лиц [41]. Врачи должны учитывать свои компетенции при работе с людьми, подверженными отчуждающему поведению родителя, поскольку недостаток знаний может привести к дальнейшему ущербу и инвалидности.
Мы рекомендуем наличие у врачей –психиатров глубоких знаний о расстройствах привязанности и отношений, потому что это, вероятно, будет ключевой областью работы и необходимо для оказания помощи жертвам отчуждающего поведения родителя, в восстановлении и решении их внутренних проблем, используя рабочие модели привязанности в отношениях [26]. Кроме того, клиницисты должны использовать подход, основанный на травмах, и быть в состоянии обеспечить надежную базу для людей, подвергшихся отчуждающему поведению родителей в детстве, учитывая вероятность плохих историй отношений или привязанностей. Рациональная терапия может помочь людям, подвергшимся отчуждению родителей, для того, чтобы обобщить и осмыслить их опыт. Понимание их историй также поможет иным людям, подвергшимся отчуждению родителей, выявить и устранить закономерности передачи отчуждения родителей из поколения в поколение. Харман и др. [10] провели исследование неоднозначной потери, это, вероятно, поможет прояснить, почему люди, подвергшиеся отчуждению родителей, могут быть сбиты с толку своим опытом. Наконец, врачи должны проводить постоянную тщательную оценку рисков и планирование безопасности со своими клиентами. Обучение навыкам преодоления трудностей, таким как устойчивость к бедствиям, внимательность и принятие, в сочетании с решением проблем, связанных с потенциальными планами воссоединения, и уверенным общением, также может помочь вселить чувство надежды. Кроме того, участие в группах поддержки может быть полезным в помощи людям, подверженным отчуждающему поведению родителей, расширить свои знания и понимание отчуждения родителей. Общение с другими людьми в подобной ситуации может помочь уменьшить чувство изоляции.
Текущее исследование показало важность вмешательства и поддержки детей и семьи, подвергшихся отчуждающему поведению родителя, потому что многие участники сказали, что хотели бы получить поддержку раньше. Школьные психологи и консультанты, обладающие достаточными знаниями об отчуждении родителей и отчуждающем поведении родителей, находятся в хорошей позиции для начала ранней интервенционной работы с детьми и семьями. Аналогичным образом, проведение семинаров по повышению квалификации в сфере образования, посвященных отчуждению родителей и отчуждающему поведению родителей, позволит учителям и вспомогательному персоналу лучше понимать связанные с этим проблемы.
5. Ограничения и направления исследований в будущем
Были приложены все усилия для проведения тщательного анализа и интерпретации данных; однако в текущем исследовании были свои ограничения. Во-первых, количественные данные основаны на рассказе опрашиваемого лица и субъективны в отношении интерпретации фактов [23].
Отчеты участников, приведенные в текущем исследовании, были приняты как фактические, несмотря на то, что они были подвержены предвзятости самоотчета. Кроме того, в то время как использовался вопросник по стратегии Бейкер в качестве инструмента скрининга для определения того, подвергались ли участники отчуждающему поведению родителей в детстве, не ясно, смогли ли все участники точно отличить свой опыт от высококонфликтных споров о разводе или опеке. Во-вторых, результаты не поддаются обобщению, поскольку участники представляли только страны из развитых стран, несмотря на усилия по набору репрезентативной выборки в глобальном масштабе. Из-за культурных, социальных и экономических различий межкультурные аспекты воздействия отчуждающего поведения родителей требуют дальнейшего изучения.
Набор участников может быть не репрезентативным для всего населения людей, подвергшихся отчуждению родителей в детстве. Некоторые участники заявили, что у них были официально диагностированы конкретные психические расстройства, или они высказали мнение, что у них могут быть специфические расстройства психического здоровья. Без проведения нашей собственной формальной, достоверной диагностической оценки мы не можем подтвердить наличие этих состояний в текущей выборке. Необходимо провести дальнейшие исследования, чтобы выяснить, действительно ли число взрослых, подвергшихся воздействию отчуждающего поведения родителей в детстве, связано с особыми психическими расстройствами больше, чем людей, которые не подвергались отчуждающему поведению родителей. Если будет принято, что отчуждающее поведение родителей является формой жестокого обращения с детьми [5], у людей, подвергшихся отчуждающему поведению родителей, вероятно, могут развиться симптомы комплексного посттравматического стрессового расстройства (КПТСР). Необходимо провести дальнейшие исследования, чтобы установить, существует ли прямая связь между воздействием отчуждающего поведения родителей и более поздним диагнозом, таким как (КПТСР).
Будущие исследования должны основываться на богатых качественных данных, полученных в этом исследовании, с использованием разнообразие методологических подходов. Учитывая недостаточную осведомленность о родительском отчуждении и отчуждающем поведении как более широкой, системной социальной проблеме, будущие исследования должны стремиться прийти к единому определению отчуждения родителей и отчуждающего поведения родителей с целью сделать их легко идентифицируемыми в более широком сообществе.
6. Выводы
В этом исследовании подчеркивается повсеместное влияние воздействия отчуждающего поведения родителей в детстве на психическое здоровье взрослых. Основные результаты иллюстрируют необходимость обоснованных и основанных на исследованиях вмешательств для детей, подростков и взрослых, подвергшихся отчуждающему поведению родителей. Кампании по повышению осведомленности о родительском отчуждении и участие в сетях поддержки могут быть полезными.
“Будем надеяться, что это начало ... это начало того, что мы, как общество, начинаем понимать ... что бы ни происходило между родителями, дети - это не оружие, которое можно использовать одним родителем против другого”. (От участника взрослого отчужденного ребенка)
Финансирование:
Это исследование не получило внешнего финансирования.
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Bernet,W. Introduction to parental alienation. In Parental Alienation- Science and Law; Lorandos, D., Bernet,W., Eds.; Charles CThomas: Springfield, IL, USA, 2020; pp. 5–43.
2. Bernet, W. Parental alienation disorder and DSM-V. Am. J. Fam. Ther. 2008, 38, 349–356.
3. Bernet, W.; Greenhill, L. The five-factor model for the diagnosis of parental alienation. J. Am. Acad. Child Adolesc. Psychiatry 2022,in press.
4. Houchin, T.M.; Ranseen, J.; Hash, P.A.K.; Bartnicki, D.J. The parental alienation debate belongs in the courtroom, not in DSM- 5. J. Am. Acad. Psychiatry Law 2012, 40, 127–131.
5. Haines, J.; Matthewson, M.; Turnbull, M. Understanding and Managing Parental Alienation: A guide to Assessment and Intervention; Routledge: London, UK, 2020.
6. Vassiliou, D.; Cart, G.F. Lost parents’ perspective on parental alienation syndrome. Am. J. Fam. Ther. 2001, 29, 181–191.
7. Harman, J.J.; Leder-Elder, S.; Biringen, Z. Prevalence of parental alienation drawn from a representative poll. Child. Youth Serv.Rev. 2016, 66, 62–66.
8. Bala, N.; Hunt, S.; McCarney, C. Parental alienation: Canadian court cases 1989–2008. Fam. Court Rev. 2010, 48, 164–179.
9. Clawar, S.S.; Rivlin, B.V. Children Held Hostage: Identifying Brainwashed Children, Presenting a Case, and Crafting Solutions, 2nd ed.;American Bar Association, Division of Family Law: Chicago, IL, USA, 2013.
10. Harman, J.J.; Matthewson, M.L.; Baker, A.J.L. Losses experienced by Children alienated from a parent. Current Opin. Psychol.2021, 43, 7–12.
11. Baker, A.J.L. The long-term effects of parental alienation on adult children: A qualitative research study. Am. J. Fam. Ther. 2005,33, 289–302.
12. Johnston, J.R.;Walters, M.G.; Friedlander, S. Therapeutic work with alienated children and their families. Fam. Court Rev. 2001,39, 316–333.
13. Kelly, J.B.; Johnston, J.R. The alienated child: A reformulation of parental alienation syndrome. Fam. Court Rev. 2001, 39, 249–266.
14. Ben-Ami, N.; Baker, A.J.L. The long-term correlates of childhood exposure to parental alienation on adult self-sufficiency and well-being. Am. J. Fam. Ther. 2012, 40, 169–183.
15. Mullen, P.E.; Martin, J.L.; Anderson, J.C.; Romans, S.E.; Herbison, G.P. The long-term impact of physical, emotional, and sexual abuse of children: A community study. Child Abus. Negl. 1996, 20, 7–21.
16. Baker, A.J.L. Adult Children of Parental Alienation Syndrome: Breaking the Ties that Bind;WWNorton & Company: New York, NY, USA, 2007.
17. Baker, A.J.L. Patterns of Parental Alienation Syndrome: A qualitative study of adults who were alienated from a parent as a child. Am. J. Fam. Ther. 2006, 34, 63–78.
18. Verrochio, M.C.; Marchetti, D.; Fulcheri, M. Perceived parental functioning, self-esteem, and psychological distress in adults whose parents are separated/divorced. Front. Psychol. 2015, 6, 1760.
19. Verrocchio, M.C.; Marchetti, D.; Carrozzino, D.; Compare, A.; Fulcheri, M. Depression and quality of life in adults perceived exposure to parental alienation behaviours. Health Qual. Life Outcomes 2019, 17, 14–23.
20. Bentley, C.; Matthewson, M. The not-forgotten child: Alienated adult children’s experience of parental alienation. Am. J. Fam. Ther. 2020, 48, 509–529.
21. Baker, A.J.L.; Chambers, J. Adult recall of childhood exposure to parental conflict: Unpacking the black box of parental alienation. J. Divorce Remarriage 2011, 52, 55–76.
22. Mertens, D.M. Research and Evaluation in Education and Psychology: Integrating Diversity with Quantitative, Qualitative, and Mixed Method, 5th ed.; SAGE Publications Ltd.: Thousand Oaks, CA, USA, 2020.
23. Braun, V.; Clarke, V. Thematic Analysis: A Practical Guide to Understanding and Doing; SAGE Publications Ltd.: Thousand Oaks, CA, USA, 2021.
24. Forero, R.; Nahidi, S.; De Costa, J.; Mohsin, M.; Fitzgerald, G.; Gibson, N.; McCarthy, S.; Aboagye-Sarfo, P. Application of four-dimension criteria to assess rigour of qualitative research in emergency medicine. BMC Health Serv. Res. 2018, 18, 120.
25. Baker, A.J.L.; Verrocchio, M.C. Exposure to parental alienation and subsequent anxiety and depression in Italian adults. Am. J. Fam. Ther. 2016, 44, 255–271.
26. Bretherton, I. The origins of attachment theory: John Bowlby and Mary Ainsworth. Dev. Psychol. 1992, 28, 759–775.
27. Ainsworth, M.D.S.; Bowlby, J. An etiological approach to personality development. Am. Psychol. 1991, 46, 333–341.
28. Van Der Kolk, B. The neurobiology of childhood trauma and abuse. Child Adolesc. Psychiatr. Clin. North Am. 2003, 12, 293–317.
29. Pine, D.; Cohen, P.; Brook, J. Emotional reactivity and risk for psychopathology among adolescents. Spectrums 2001, 6, 27–35.
30. Bandura, A. Social Learning Theory; Prentice-Hall: Hoboken, NJ, USA, 1977.
31. Hyman, S. The genetics of mental illness: Implications for practice. Bull. World Health Organ. 2000, 78, 455–463. Children 2022, 9, 475 16 of 16
32. DeJong, M.;Wilkinson, S. Assessment of mental health problems in children following early maltreatment: What will the new diagnosis of complex PTSD add? Dev. Child Welf. 2019, 1, 360–373.
33. Ford, J.D.; Courtois, C.A. Complex PTSD and borderline personality disorder. Bord. Personal. Disord. Emot. Dysregul. 2021, 8, 16.
34. Kotera, Y.; Rhodes, C. Pathways to sex addiction: Relationships with adverse childhood experience, attachment, narcissism, self-compassion and motivation in a gender-balanced sample. Sexual Addiction & Compulsivity 2019, 26, 54–76.
35. Bechara, A.; Berridge, K.C.; Bickel, W.K.; Morón, J.A.; Williams, S.B.; Stein, J.S. A neurobehavioral approach to addiction: Implications for the opioid epidemic and the psychology of addiction. Psychol. Sci. Public. 2019, 20, 96–127.
36. Glantz, M.D. A developmental psychopathology model of drug abuse vulnerability. In Vulnerability to Drug Abuse; Glantz, M.D., Pickens, R.W., Eds.; American Psychological Association: Washington, DC, USA, 1992; pp. 389–418.
37. Metzler, M.; Merrick, M.; Klevens, J.; Ports, K.; Ford, D. Adverse childhood experiences and life opportunities: Shifting the narrative. Child. Youth Serv. Rev. 2017, 72, 141–149.
38. Van Breda, A.D. Resilience Theory: A Literature Review; South African Military Health Service: Pretoria, South Africa, 2001.
39. Arribas-Ayllon, M.;Walkerdine, V. Foucauldian Discourse Analysis; SAGE Publications Ltd.: Thousand Oaks, CA, USA, 2008.
40. Booth, T. Submission to the Australian Law Reform Commission: Review of the Family Law System; Issues Paper 48; Eeny Meeny Miney Mo Foundations: Brisbane, Australia, 2018.
41. Bernet, W.; Von Boch-Galhau, W.; Baker, A.J.L.; Morrison, S.L. Parental Alienation, DSM-V, and ICD-11. Am. J. Fam. Ther. 2010, 38, 76–187.
СТАТЬИ ПО ТЕМЕ
КЕЙТЛИН БЕНТЛИ И МЭНДИ МЭТЬЮЗ. ВЗРОСЛЫЕ РАССКАЗЫВАЮТ О СВОЕМ ДЕТСКОМ ОПЫТЕ ОТЧУЖДЕНИЯ РОДИТЕЛЯ ДЖЕНИФЕР ХАРМАН И ДР. ПОСЛЕДСТВИЯ ОТЧУЖДЕНИЯ РОДИТЕЛЯ ДОКТОР ШАРИ СТАЙНС. ДОЛГОСРОЧНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ ДЛЯ РЕБЕНКА ДОКТОР ЭДВАРД КРУК. ВЛИЯНИЕ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ НА ДЕТЕЙ ДОКТОР КЛЭР ДЖЕК. ЖИЗНЬ РЕБЕНКА ПОД ВЛАСТЬЮ НАРЦИССИЧЕСКОГО РОДИТЕЛЯ
Комментариев нет:
Отправить комментарий