Адвокат Вероника Сальникова, партнер ЮГ «Яковлев и партнеры»
ПАТРИАРХАЛЬНЫЙ СЕМЕЙНЫЙ СПОР ПРИВЕЛ К РАЗЛУКЕ МАТЕРИ С ДЕТЬМИ
Опубликовано 11
Октября 2021 г.
Поучительная история о травмирующем браке и разводе со слов адвоката, психолога и любящей матери, столкнувшейся с непониманием детей
Она всегда мечтала о семье, стала многодетной любящей мамой. Но 10 лет в браке со священником оказались отнюдь не безмятежными: Ирина столкнулась с домашним насилием, супруг не помогал, денег не хватало порой даже на еду. А дальше – развод, непонимание детей...
Эту историю мы рассказываем для тех, кто не может справиться с семейной драмой либо встал перед выбором – мириться с давлением и насилием или расторгнуть брак; для тех, кто пытается понять, что будет дальше.
Моя история
Поженились мы в декабре 2006 г. Он, будучи студентом 5-го курса Московской духовной семинарии, пришел к нам с мамой в дом с двумя пакетами книг и в ботинках разного размера. Получил мальчик прописку подмосковную, и посчастливилось ему стать клириком московского женского монастыря.
Жили мы поначалу мирно. В 2007 г. родилась дочка. На следующий год мы сделали реконструкцию дома – его площадь увеличилась с 50 до 200 кв. м. В 2009 г. родилась вторая дочка, а в 2012 г. – сын. После этого мы приобрели вторую половину дома. Я сама справлялась с детьми и по хозяйству, мама помогала. Муж бывал дома только в свои выходные: в среду уезжал служить в монастырь и лишь в воскресенье приезжал в семью. Со временем он перестал приносить деньги – ссылался на то, что платит ссуду в монастырь за дом. Вспоминаю те времена: вечно не хватало денег то на еду, то на проезд. Тогда спасало детское пособие, да еще родные и знакомые помогали с одеждой и обувью.
Муж всегда говорил: все, что он делает, – для семьи. Так в 2013 г. он убедил меня переписать дом на него. Я подписала дарственную у нотариуса.
Когда сыну исполнилось 3 года, мне пришлось уволиться из крупной полиграфической компании в Москве, где я работала бухгалтером. Детей оставлять было не с кем, поэтому я освоила профессию парикмахера и устроилась на работу в своем городе рядом с садиком и школой.
Осенью 2016 г. между мной и мужем разгорелся конфликт. Он меня избил. Как я смогла вырваться и убежать из дома – не помню. Попала в больницу с многочисленными гематомами и сотрясением головного мозга. Написала заявление в полицию. Дети ничего не знали об этом. Они приходили ко мне в больницу, но я не обсуждала с ними случившееся. С того момента с мужем мы стали жить в разных комнатах, общего хозяйства не вели.
Мой заработок полностью уходил на детей. Я одна занималась их развитием: школа, музыка и танцы. Школьные олимпиады, концерты и городские мероприятия – везде старались побывать. В 2017 г. я подала на алименты. Чтобы не допустить алиментного позора в церковном сообществе, муж уговорил меня забрать исполнительный лист и пообещал давать деньги на содержание детей. Но длилось это недолго. В 2020 г., поняв, что дети полностью на моем содержании, что только я занимаюсь их образованием и развитием, я решилась на развод. Объяснять никому ничего не стала, даже детей не подготовила к такому ошеломляющему для них событию.
После этого муж, спасая свою репутацию, решил настроить детей против меня и очернить меня перед церковными клириками в своем монастыре. Придумал историю о том, что я нашла себе мужчину и собираюсь строить новую семью. Затем изолировал детей: уводил их из дома, приводил обратно поздно, и они сразу ложились спать. Муж настаивал на том, чтобы я забрала заявление из суда, дети вторили: «Не будем с тобой общаться, пока не заберешь заявление».
В суде у него была своя песня про гулящую жену, которая дома не живет, детьми не занимается, даже их не кормит. Все папа, папа, папа. Дети повторяли его слова – мама в их представлении «предатель и разрушитель семьи». Судебный процесс длился год. В этот период муж увез детей из дома и трижды менял их место жительства, не сообщая мне, где они.
Мнение психолога: дети оказались под влиянием отца
Дети, находясь под влиянием отца, отчуждают мать. Они наотрез отказались контактировать с ней: их телефоны были заблокированы, в школе дети убегали от нее. Отец не сообщал о месте их нахождения и заявлял, что дети сами не хотят видеть мать. Позже в суде под протокол он назвал адрес проживания, но Ирина так и не смогла с ними встретиться – дверь не открывали. При опросе детей в суде они высказали желание проживать с отцом. Причем все трое использовали одинаковые словесные конструкции. Уже этого было достаточно, чтобы понять, что их рассказ – результат многократной реконструкции событий прошлого с участием взрослых.
Специфику детско-родительских отношений в своем заключении отразила эксперт-психолог: поведенческими особенностями детей стали активный негативизм и избегание контакта с матерью. Они находятся в рамках жизненного стереотипа отца, от которого зависит их поведение. Он формирует у детей неадекватное представление об окружающей действительности, усиливает их тревожность и страхи, способствует проявлению агрессивной, протестной формы поведения и инфантилизма, заставляет чувствовать себя нелюбимыми, причиняет вред психологическому здоровью и лишает возможности гармонично развиваться. Отец вовлекает детей в конфликт, влияет на отношение их к матери и провоцирует ее отчуждение. А вот признаков негативного влияния матери на отношение детей к отцу не обнаружено. Дальнейшее их проживание с отцом причинит вред детской психике и будет противоречить их интересам. В то же время дети не способны самостоятельно решить, с кем им лучше жить.
Мнение адвоката Вероники Сальниковой: семейный конфликт вылился в затяжной судебный спор с непредсказуемым финалом
Семейная драма вылилась в долгий судебный спор. Участникам конфликта предстояло: расторгнуть брак и разделить совместно нажитое имущество; определить, с кем и где будут жить дети, каков порядок их общения со вторым родителем, кто должен платить алименты. Тем, кто оказался в похожей ситуации, полезно узнать, как это бывает.
При определении места жительства ребенка суд рассматривает множество факторов. Юридически значимыми обстоятельствами в таких случаях являются: нравственные качества и социальное поведение родителей; морально-психологическая обстановка, которая сложилась в месте проживания каждого из них; наличие или отсутствие у них другой семьи; проявление ими заботы и внимания к ребенку; его привычный круг общения (друзья, воспитатели, учителя); привязанность ребенка не только к родителям, братьям и сестрам, но и к дедушкам и бабушкам, проживающим с ними в одной семьей; приближенность места жительства родственников, готовых помочь родителю, с которым остается ребенок, в его воспитании; удобство расположения образовательного учреждения, спортивных клубов и учреждений дополнительного образования, в которых бывает ребенок, и возможность создания ему условий для посещения занятий и т.д.
При решении вопроса о том, с кем будет жить ребенок, суд ориентируется на заключения судебного эксперта и органа опеки и попечительства, а также на мнение ребенка, достигшего возраста 10 лет, и его интересы.
Как правило, при разрешении таких дел суд назначает психологическую экспертизу детско-родительских отношений. Перед экспертом ставят важные вопросы: к кому из родителей ребенок привязан больше, с кем его интересы соблюдаются и охраняются лучше, может ли он принимать решение самостоятельно или находится под влиянием взрослого и т.д.
Значительная роль в семейных спорах отведена органу опеки и попечительства, который согласно п. 2 ст. 78 СК РФ обязан провести обследование условий жизни ребенка и лица, претендующего на его воспитание, а также представить суду акт обследования и основанное на нем заключение, подлежащее оценке в совокупности со всеми собранными по делу доказательствами. В отличие от эксперта-психолога орган опеки и попечительства может делать в своем заключении выводы, которые требуют специальных познаний в области педагогики. Вместе с тем на практике порой можно столкнуться с полным безучастием и формальным подходом к делу со стороны этих органов. Так было и в данном деле.
Под интересами ребенка, которые должен учитывать суд, понимается обеспечение условий, необходимых для его полноценного физического, психического и духовного развития. Интересы ребенка определяются через его субъективную потребность в благоприятных условиях существования, которая находит объективное выражение в реализации родителями своих прав и обязанностей, предусмотренных семейным законодательством.
Родители должны понимать, что интересы и мнение ребенка – это разные категории. Его интересы являются охраняемой законом ценностью, поэтому суд должен принимать их во внимание в первую очередь. В то же время очевидно, что на мнение ребенка может быть оказано влияние. В большинстве случаев такое влияние будет непродуктивным, так как эксперт-психолог его обязательно выявит. Однако не всегда мнение психолога оказывается решающим.
В нашем случае суд в своем решении неоднократно ссылался на психологическую экспертизу, игнорируя при этом важнейшие факты. Суд должен был учесть особенности детско-родительских отношений и уделить внимание обеспечению интересов детей (ст. 65 СК РФ). Однако их интересы учтены не были. Принимая решение, суд исходил из мнения детей, которые в один голос заученными фразами говорили о желании жить с папой. Вместе с тем их жизненный опыт, вовлеченность в конфликт и воздействие отца на их психику не позволяют им выработать самостоятельное решение. Мнение детей, сформированное под влиянием отца, противоречит их интересам – это подтверждается заключением эксперта-психолога и совокупностью установленных судом обстоятельств. Суд не может придавать решающее значение желанию детей проживать с отцом, если их выбор не отвечает их же интересам. Но для суда мнение детей оказалось важнее. При этом в нарушение принципа 6 Декларации прав ребенка суд не указал исключительные обстоятельства, по которым разлучение детей с матерью было бы возможно. Такие обстоятельства в судебном процессе не установлены.
Рекомендации родителям
Так бывает – в семье место любви и доверия занимают агрессия, тревога и страх. Домашнее насилие выражается в действиях физического, психологического и экономического характера. Если вы оказались в подобной ситуации, фиксируйте телесные повреждения на фото и видео, зовите свидетелей, вызывайте полицию, обращайтесь к врачу – все это может стать весомым доказательством в суде. И не тяните. Если вы скрыли факты насилия, спустя год-два вам никто не поверит. В нашем случае суд критически отнесся к доказательствам, подтверждавшим побои. Вызов полиции, материалы проверки, медицинское освидетельствование, свидетели – все это было, но срок давности истек.
Самое ценное в таких делах – психологическая экспертиза. При подготовке к судебному процессу необходимо определиться с кандидатурой эксперта, которого вы предложите суду. Его квалификация и опыт будут крайне важны.
Готовьте детей к разводу, но не вовлекайте их в конфликт. Обсудите с ними проблему и объясните, что у родителей возникли разногласия по вопросам совместного проживания. Сохраняйте контакт с детьми, показывайте им свою любовь, даже если негативные эмоции одолевают. Это поддержит их и создаст уверенность в том, что их не бросают, о них заботятся.
ИНТЕРЕСЫ И МНЕНИЕ РЕБЕНКА – РАЗНЫЕ КАТЕГОРИИ
Источник https://www.advgazeta.ru/mneniya/interesy-i-mnenie-rebenka-raznye-kategorii/
Опубликовано 20 Октября 2021 г.
Всегда ли мнение психолога в споре о месте проживания детей является решающим?
В ситуациях развода права и интересы детей зачастую оказываются «инструментом» манипуляций родителей, не достигших согласия по вопросу места проживания детей и их воспитания, а также порядка общения ребенка с отдельно проживающим родителем.
Развод относится к числу социально-психологических ситуаций, оказывающих психотравмирующее действие и связанных с высоким риском различного рода нарушений психического состояния членов семьи. Дети в силу естественной возрастной зависимости от родителей, а также личностной и эмоциональной незрелости наиболее уязвимы для психотравмирующего действия развода. Поведение родителей в данной ситуации (высокий уровень агрессии, вовлечение детей в родительский конфликт), а также неблагоприятно складывающаяся после расторжения брака ситуация с воспитанием детей (психопатологизирующий стиль воспитания родителем, с которым проживает ребенок; отсутствие общения с родителем, к которому ребенок сохраняет привязанность; общение с отдельно проживающим родителем в условиях выраженного конфликта между бывшими супругами) также могут оказывать негативное влияние на психическое состояние и развитие ребенка. Об этом, в частности, свидетельствует пример из моей адвокатской практики.
В июле 2020 г. И., проживающая в Московской области, обратилась в суд с исковым заявлением о разводе и разделе совместно нажитого имущества. Истец указала, что между ней и С. в 2006 г. был зарегистрирован брак, в котором родились трое детей. К настоящему времени семья фактически распалась, ее восстановление невозможно. Также истец обратила внимание суда на факты ее избиения супругом и представила соответствующие доказательства (материалы книги учета сообщений о преступлениях, выписной эпикриз после госпитализации, показания свидетелей).
В возражении на исковое заявление ответчик указал, что супруга фактически прекратила исполнение родительских обязанностей, из-за ухода матери из семьи к другому мужчине между ней и детьми развились конфликтные отношения.
В октябре 2020 г. С. подал встречный иск об определении места жительства детей с отцом, определении порядка участия матери в их воспитании и взыскании с нее алиментов, пояснив, что семейные отношения фактически прекратились в 2017 г., совместно стороны не проживают, общее хозяйство не ведут.
Пытаясь заставить жену забрать заявление о разводе, С. увез детей из дома, якобы спасая их от мамы – «предателя и разрушителя семьи».
После этого И. уточнила свои исковые требования и помимо расторжения брака и раздела имущества просила суд определить проживание детей с матерью, а также взыскать алименты с супруга. Она добавила, что 2017 г. уже получала судебный приказ о взыскании алиментов с мужа, но под воздействием его угроз забрала приказ и алиментов по нему не получала.
В материалах дела имелись не только положительные характеристики с места работы обоих родителей, но и письменные доказательства и показания свидетелей о том, что воспитанием детей всегда занималась мать. Отец служил в московском храме, и график его службы не позволял проводить время с семьей чаще, чем два дня в неделю в будни.
Касательно раздела имущества ситуация была не менее сложная. Дом, в котором проживала семья, был реконструирован на 91% (состоял из двух самостоятельных частей, одна из которых была приобретена И. до брака и уже в период брака подарена мужу). На момент обращения в суд реконструкция не была легализована. Также была предпринята попытка обжалования договора дарения по двум основаниям: ст. 578 ГК РФ и ст. 37 Семейного кодекса РФ, в соответствии с которыми доли супругов должны признаваться равными, а реконструированный объект подлежит разделу только после его легализации.
В спорах о воспитании ребенка в условиях раздельного проживания родителей, как правило, назначается судебная психолого-психиатрическая экспертиза. Целесообразность привлечения экспертов (психологов и психиатров) определяется необходимостью выявления судом, наряду с материально-бытовыми условиями, обстоятельств, имеющих психологическое и клинико-психологическое значение (в частности, психического состояния и уровня психического развития ребенка, индивидуально-психологических особенностей всех членов семьи, которые могут повлиять на воспитание и обеспечение полноценного психического развития несовершеннолетнего, особенностей отношения родителей друг к другу и к ребенку).
В соответствии с правовыми нормами о возможности создания каждым из родителей условий для воспитания и развития ребенка (ст. 65 Семейного кодекса) и непричинения вреда его психическому здоровью вследствие общения с ним (ст. 66 Кодекса) перед экспертами могут быть поставлены задачи определить возможное негативное влияние психического состояния каждого из родителей, а также их индивидуально-психологические особенности стиля воспитания на психическое состояние и особенности психического развития ребенка.
В семейных спорах важное место отведено психологической экспертизе, и чаще всего суд назначает именно ее. Доказать психологическое воздействие и негативное влияние на ребенка со стороны одного из родителей достаточно сложно. В рассматриваемом деле заключение эксперта-психолога сыграло ключевую роль, но не решающую.
Согласно экспертному заключению дети, находясь под влиянием отца, «отчуждали» мать (в их глазах она была предателем и разрушителем семьи). За время судебного процесса они наотрез отказывались контактировать с ней. Отец не сообщал о месте нахождения детей и заявлял суду, что видеть мать они не хотят. Мать в свою очередь не имела возможности общаться с детьми, так как их телефоны были заблокированы. Где проживали дети, она не знала.
Отмечу, что в судебном заседании отец под протокол сообщил адрес проживания детей, однако мать так и не смогла встретиться с ними, поскольку дверь ей не открывали.
Результаты психологического исследования показали влияние отца на отношение детей к матери и вовлечение их в конфликт. Также было установлено, что дети не способны самостоятельно решить, с кем они хотят проживать. Кроме того, в заключении эксперта отмечалось, что отец формирует у детей неадекватное представление об окружающей действительности, агрессивную и протестную формы поведения, инфантилизм, противоестественное отчуждение матери, усиливает их тревожность и страхи, заставляет чувствовать себя нелюбимыми. Это наносит существенный вред психологическому здоровью и гармоничному развитию несовершеннолетних. Признаков негативного влияния матери на отношение детей к отцу исследование не выявило. В связи с этим, резюмировалось в заключении, продолжение проживания детей с отцом, способствующее отчуждению от матери, противоречит их интересам, а также причиняет вред детской психике.
Согласно п. 3 ст. 65 Семейного кодекса суд должен учитывать возраст ребенка, нравственные и иные личные качества родителей, отношения между каждым из родителей и ребенком, возможность создания условий для его воспитания и развития.
Почему заключение эксперта-психолога важно для суда? Суд исходит из сложившихся детско-родительских отношений в семье, с помощью эксперта определяет привязанности между членами семьи. Первоочередное внимание должно уделяться обеспечению интересов детей (ст. 65 Семейного кодекса).
Заключение органа опеки, на мой взгляд, носило формальный характер, с отступлениями от фактических обстоятельств дела. В ходе судебного процесса представитель органа опеки занимал пассивную позицию, оставляя решение спорных вопросов «на усмотрение суда».
Суд установил, что воспитанием и развитием детей до конца 2020 г. занималась мать, что подтверждалось показаниями опрошенных свидетелей и письменными доказательствами. Отец не содержал детей и не занимался их воспитанием: график работы, а также образ жизни священника не позволяли ему уделять время воспитанию детей.
Принимая решение об определении места проживания детей, суд исходил из мнения несовершеннолетних, которые одинаковыми «лингвистическими выражениями» говорили, что хотят проживать с отцом. При этом интересы детей суд не учел. В нарушение принципа 6 Декларации прав ребенка (принятой Резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1959 г.) суд не указал исключительные обстоятельства, по которым разлучение детей с матерью было бы возможно. Такие обстоятельства в судебном процессе не установлены.
Суд неоднократно ссылался на результаты психологической экспертизы, но при этом проигнорировал важные установленные факты. Как следовало из заключения эксперта, события, о которых рассказывали дети, есть результат многократной реконструкции событий прошлого с участием взрослых, причем словесные конструкции у детей были одинаковые. Также в заключении отмечалось выраженное стремление отца выглядеть в наилучшем свете, давать социально одобряемые ответы.
«В отношении матери у всех детей сложилось мнение, что она разрушила семью, стала причиной всех неприятностей последних месяцев. Дети признают, что раньше мать относилась к ним хорошо», – отмечалось в судебном решении. Суд также указал, что «отношение детей к матери при внешней отвергающей позиции характеризуется внутренней противоречивостью, потребностью в ее любви, заботе, принятии. При сформированной с рождения и проявлявшейся ранее привязанности к матери, наличии опыта позитивного взаимодействия с ней проявляемое в настоящее время отношение к ней связано с особенностями семейной ситуации (длительностью конфликта, фиксацией на негативных событиях прошлого без возможности их критической оценки, вовлеченностью в конфликт между родителями, коалицией с отцом)».
При этом суд сделал вывод о возможном причинении родителями равного ущерба интересам детей, что, на мой взгляд, явно не соответствует фактическим обстоятельствам дела и искажает выводы экспертного заключения.
Пунктом 1 ст. 3 Конвенции о правах ребенка (одобрена Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 г., вступила в силу для СССР 15 сентября 1990 г.) провозглашено, что во всех действиях в отношении детей – независимо от того, предпринимаются они государственными или частными учреждениями, занимающимися вопросами социального обеспечения, судами, административными или законодательными органами, – первоочередное внимание уделяется наилучшему обеспечению интересов ребенка. Данная норма соотносится с положениями ч. 3 ст. 65 Семейного кодекса о первоочередном учете интересов ребенка, а не его мнения.
В данном деле очевидно, что мнение детей о проживании с отцом, сформированное под его же влиянием и авторитетом, противоречит их интересам, что подтверждается заключением экспертизы и совокупностью установленных судом обстоятельств, поэтому не может, на мой взгляд, подлежать учету. В силу закона суд должен исходить из интересов детей. Однако, как показывает практика, не все суды придают решающее значение интересам несовершеннолетних. Жизненный опыт несовершеннолетних, их сознание, вовлечение отцом в конфликт, воздействие на их психику препятствуют принятию ими самостоятельного решения. В рассматриваемой ситуации суд принял решение с учетом именно мнения детей.
Решение было обжаловано в апелляцию. При этом апелляционный суд подчеркнул, что матери в первую очередь необходимо наладить отношения с детьми, а уже потом определять в судебном порядке, с кем они будут проживать. Для матери это прозвучало как издевка, поскольку доступ к детям ей «перекрыт» бывшим мужем. Дети объединились с отцом против мамы, которая стала изгоем.
Для помощи в решении подобных проблем, на мой взгляд, необходим психолог, который помог бы матери наладить контакт с детьми. Тем более в заключении эксперта указывалось, что для гармоничного развития личности детей, максимально нетравматичного для них решения вопроса о месте проживания всем членам семьи рекомендована психологическая коррекция. Полагаю, что при определении порядка общения с детьми необходимо просить суд установить реабилитационный период, во время которого дети будут встречаться с мамой в присутствии психолога, но в отсутствие отца детей.
СТАТЬИ ПО ТЕМЕ
ДОКТОР ЭМИ БЕЙКЕР. СИЛА ИСТОРИЙ: ПОЧЕМУ НУЖНО ЧИТАТЬ ИСТОРИИ О РОДИТЕЛЬСКОМ ОТЧУЖДЕНИИ
КАК ЖИВУТ РОДИТЕЛИ, "БРОШЕННЫЕ" СВОИМИ ДЕТЬМИ
ДОКТОР КРЕЙГ ЧИЛДРЕСС. МАМА ИСЧЕЗЛА (ТИПИЧНАЯ ИСТОРИЯ ОТЧУЖДЕНИЯ МАТЕРИ)
ПРИМЕРЫ СУДЕБНЫХ ИСТОРИЙ ОБ ОТЧУЖДЕНИИ РОДИТЕЛЯ С ЮРИДИЧЕСКОГО ФОРУМА «ЗОНА ЗАКОНА»
ДОКТОР СИЕЦКЕ ДЕЙКСТРА. «Я НЕ ВИДЕЛА СВОИХ ДОЧЕРЕЙ В ТЕЧЕНИЕ МНОГИХ ЛЕТ»: ОТЧУЖДЕНИЕ ДЕТЕЙ ОТ МАТЕРИ
Комментариев нет:
Отправить комментарий