Карен Вудолл (Karen Woodall) – известный психотерапевт, ведущий специалист по отчуждению родителей Великобритании, один из ведущих судебных экспертов по родительскому отчуждению, автор статей и книг по данной теме, работает более 10 лет в качестве психотерапевта и директора собственной частной «Клиники разлуки» в Лондоне, занимаясь практикой воссоединения отчужденных родителей и детей. Имеет личный опыт отчуждения родителя, в детстве сама была отчуждена от отца. Блог - http://karenwoodall.blog/
«МОЙ РЕБЕНОК ОДЕРЖИМ» – ТАК ОПРЕДЕЛЯЮТ РОДИТЕЛИ ПСИХИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ ОТЧУЖДЕННОГО РЕБЕНКА
Опубликовано 11 сентября 2021 г.
Самая распространенная фраза, которую я слышу, работая с отчужденными детьми, и их семьями - «мой ребенок одержим». Родители, которые индуцируют ребенку психологическое расщепление при разводе, могут быть наказаны уже тем, что наблюдают такое странное и страшное поведение отчужденного ребенка. Однако дело в том, что «одержимый» ребенок соответствует желанию отчуждающего родителя. Это представляет трудности для любого практикующего, который работает с ребенком, потому что история семейной системы разделена на два раздела. Структурное повествование семейной системы является первой задачей для прослушивания любым практикующим терапевтом, работающим в этой области. То, что дети говорят о своих родителях, - это первое, что я слышу, когда я провожу экспертизу.
Когда кто-то способен слушать, понимая то, что такое отчуждение, расщепление в структурном повествовании становится ясным. «Моя мама такая милая, она позволяет мне чувствовать себя таким безопасным и счастливым». «Мой отец – страшный человек, мне очень не нравится, когда я должен пойти и увидеть его, потому что он кричит на меня и заставляет меня чувствовать себя плохо и одиноко».
Ребенок описывает свои чувства, которые у него вызывает каждый из родителей. Отчуждение может застать врасплох врача, и я сейчас сталкиваюсь с моим собственным подтверждением предвзятости, что означает, что если я поставила вопрос в процессе проведения экспертизы, является ли мать этого ребенка приятной, и отец этого ребенка страшным, я пойду и найду доказательства того, что повествование ребенка правда.
Вторая часть прослушивания семейной истории - это родительские рассказы, и именно здесь доказательства психологического расщепления у ребенка становится более очевидными. «Иногда я чувствую, будто мой ребенок одержим. У него появляется темное и зловещее «я», он становится злой и отвергающий, и с ним невероятно трудно справиться. А потом так, как будто солнце выходит, и мой ребенок снова с нами». «Мой ребенок беспокоится и боится, она не хочет видеть ее отца, и я не хочу, чтобы она была вынуждена сделать что-то, что она не хочет делать».
Обратите внимание на семейное повествование, этот ребенок отказывается от общения с этим отцом и из-за расщепления состояния ума. В присутствии этой матери ребенок проявляет страх и беспокойство о встрече с отцом. Он находится в пределах власти родителя, который определен как главный, другой будет отклонен, что ребенок демонстрирует поведением, которое наблюдается в случае психологического расщепления.
Когда практикующий терапевт работает с этим ребенком, выбор практикующего либо ухудшает, или улучшает положение для ребенка. Сделать правильный выбор для детей, находящихся в этом расщепленном состоянии ума, очень важно, потому что один неверный поворот - и невероятно инфекционная психологическая реакция расщепления будет быстро увеличиваться. Сделать правильный выбор для того, чтобы понять причину расщепления (которое лежит в отсутствии границ в отношениях между ребенком и родителем, с которым произошло слияние ребенка), чтобы справиться с ситуацией. Суть вопроса для практикующих терапевтов, работающих в этой области, - это способ, которым мы слышим и отвечаем на выражение ребенком его чувств о ситуации, в которой он существует. Это идет из самого сердца, поэтому эту работу так сложно сделать в окружающей ребенка психологической среде.
Ребенок, который использует психологическое расщепление в качестве защиты, который говорит для окружающих так, как будто его желания и чувства всегда являются аутентичными, становится архитектурой его собственных долгосрочных страданий. Ребенок, который кажется одержимым, передает сигнал о том, что его внутренние психологические границы нарушены, и он должен был использовать ложное «я» в качестве защиты от того, что происходит у него внутри. Этому ребенку отчаянно нужен кто-то, кто построит границу вокруг того, что с ним происходит, ему нужна защита от болота их чувств, от психологических и эмоциональных манипуляций часто психологически нездорового родителя.
Когда психотерапевт может предпринять структурные изменения в иерархии семейной власти, а затем провести границу для ребенка, чтобы он чувствовал себя в безопасности, тогда ложное «я» ребенка, которое возникает с помощью отчуждающего родителя, который вызывает эту проблему, исчезает, а здоровый ребенок снова появляется. Я говорю, что здоровый ребенок снова появляется, но это то, что внешне заметно, потому что на самом деле защита с помощью психологического расщепления является здоровой защитой, которая появляется в очень нездоровых обстоятельствах. Это защита, которая появляется, когда эго находится под давлением, и когда фрагментация может привести к разрушению эго. Защита, по-видимому, защищает здоровую часть «я» у ребенка, ребенок, которая связана с отчуждаемым родителем. Вот почему в определенных обстоятельствах в контакте с отвергнутым родителем здоровый ребенок снова появляется, заставляя родителя чувствовать, когда ребенок одержим.
Работа с детьми, которые психологически разделены (расщеплены), - это очень необычный опыт, чтобы не сказать более (инфернальный?), и эта работа не будет успешной, если терапевт не способен распознавать поведенческие возможности, которые помогают ребенку придти в интегрированное состояние души, только тогда терапевт может успешно сделать эту работу успешно. В некоторых обстоятельствах у меня есть дети, которые лгут, которые вопиюще лгут, даже когда доказательства лжи демонстрируются прямо перед ними, все равно ребенок будет продолжать лгать. Эти ложь не является умышленной, она является следствием психологической защиты и в данный момент ребенок верит этим убеждениям, верит, что это правда. Когда доказательства реальности сохраняются, ребенок прекращает лгать, часто переходя в другую часть своего «я» и утверждая, что не может помнить то, что он говорил.
Дети в этом состоянии ума сделают утверждения, соответствующие версии родителя, который оказывает психологическое давление на ребенка, чтобы расщепить его «я». Когда дети находятся в активной фазе негативных утверждений, очень важно, чтобы они оставались без ответа. Когда ребенок обвиняет родителя, он активно испытывает расщепление своего эго, что означает, что он разделяет свои ощущения того, что происходит. Ложное «я» знает о том, что правдой является то, что он говорит и чувствует, истинное «я» не осознает лжи, т.е. ощущение лжи удерживается от супер эго.
Отчужденный ребенок не может быть привлечен к ответственности за то, что он говорит. Он вынужден принимать позицию, когда должен идентифицировать себя с человеком, который заставляет его чувствовать себя настолько тревожно, что ребенок создает ложное «я», которое затем определяется этим человеком-манипулятором, ребенок становится жертвой и одновременно преследователем в структурно опустошенном семейном ландшафте. Ребенок является жертвой, потому что он не знает, что он был вооружен таким образом, и преследователем, потому что он отправляется на семейное поле битвы, чтобы бороться от имени отчуждающего родителя. Ребенок в таких обстоятельствах нуждается в срочной защите от отчуждающего родителя, что является первой задачей практикующего терапевта. Следующая задача - управлять этим случаем таким образом, чтобы не допустить дальнейшего ущерба для ребенка.
Взять на себя роль защитника ребенка перед лицом негативной связанной гиперсистемы (любой, кто пытается исправить проблему для ребенка, считается врагом), является одной из самых деликатных задач, которые можно предпринять в психотерапии родительского отчуждения. Часто существует необходимость создания скрытого союза с ребенком, в котором ребенок знает, что психотерапевт знает, что происходит с ребенком и почему он себя так ведет, но ничего не говорит.
Ребенок, который использует защитное психологическое расщепление, выводится из структурно искаженной реальности психотерапевтом, который знает, что ребенок не говорит правду, ребенок знает, что психотерапевт это знает, и психотерапевт знает, что ребенок знает, что психотерапевт знает, что ребенок не говорит правду. Этот скрытый альянс построен путем передачи сигналов для ребенка, что нужно доверять, чтобы никому об этом не говорить, кроме тех, кто может иметь непосредственное значение. «Я не разделяю это с твоей матерью, и я не попрошу тебя раскрыть свое здоровое «я» где-либо, кроме защищенного места», - это то, что передается ребенку психотерапевтом.
Когда этот альянс построен, ребенок скрытно защищен, и работа может быть сделана для реорганизации динамики питания отчуждения, чтобы ребенок не мог повторно травмироваться воздействием влияния родителей. Эта работа по освобождению детей от психологического насилия в отношениях, которые часто нормализуются в обществе рассказами о хорошем / плохом родителе. Наблюдение за отчужденными детьми, когда они интегрируют расщепленное состояние ума и вырабатывают сильное здоровое эго, являются доказательствами, необходимые психотерапевту для подтверждения своей успешной работы, для того, чтобы иметь импульс для ее продолжения.
Работа с «одержимыми» детьми в искаженной реальности была работой всей моей жизни, и тем больше я старалась понять их, тем больше я хотела им помочь. Я часто встречаюсь с детьми, которыми я помогла, слышу от них, как их жизнь прогрессирует, вот одна заметка, (поделилась с разрешения) от девушки, которой сейчас за двадцать, которая была одним из первых детей, с которыми я работала более десяти лет назад:
«Теперь я оглядываюсь назад и удивляюсь, как я могла сказать эти вещи, я помню ужасные вещи, которые я сказала, и я иногда спрашиваю свою маму, почему она никогда не злится на меня. Она всегда говорит мне, что она знала, что это не было и что я это делала, потому что мне приходилось это делать. Я думаю, что она великолепно справилась с тем, что было, и не путала меня, рассказывая ужасные вещи о моем папе. Это было так сложно, когда я впервые встретилась с вами, я ненавидела вас. Вы помните, как я говорила, что вы уродливы и это было действительно глупо. Я так рада, что вы не порвали отношения со мной, чтобы я могла извиниться перед вами, когда все закончено. Мне нужно было извиниться и перед моей мамой и перед моим дедом. Как только я смогла сделать это, я сразу почувствовала себя намного лучше. Вы сказали мне, чтобы я это сделала. Я помню, как вы говорили мне, что важно также было разобраться самостоятельно в моих мыслях, ставя перед собой вопросы, потому что они были как цветы, и что я должна игнорировать неприятные вещи, которые сказал мой папа, потому что это было похоже на сорняки. Вы сказали, что мой разум для моих собственных мыслей и чувств, и что любой, кто пытался посадить свои мысли в нем, преступник. Я вспомнила, что это дало мне много хорошего, когда я выросла. Я все еще вижу своего папк, он все еще действительно отрицательный, но теперь я знаю, как справиться с этим, и это больше не влияет на меня».
Эта девушка (в возрасте 25 лет) была отчуждено от ее матери на три года в возрасте от 11 до 14 лет. Индуцированное психологическое расщепление у детей развода и разделения - это основной психологический вред, который виден, когда дети будут отчуждены. Лечение отчужденных детей требует глубоких знаний о том, как дифференцировать и адаптировать маршруты для устранения уникальных потребностей ребенка и семьи, пострадавших от защитного расщепления, которое вызывает отчуждение. Это также требует, чтобы психотерапевт проводил лечение, которое способно обеспечить структурное вмешательство в концентрических кругах судов, системы опеки, в которой находится семья и в самой семейной системе.
Успешное лечение отчужденных детей, видно, когда они могут интегрировать разделенные части себя и восстановить отношения с обоими родителями. Возможность предоставлять адекватное лечение ребенку, а также семейной системе и обучать суд тому, что требуется для поддержания здоровья, является необходимым навыком для любого практика в этой области.
РАЗДЕЛЕННОЕ «Я»: ОТЧУЖДЕНИЕ ДЕТЕЙ В РАЗВОДЕ И РАЗЪЕДИНЕНИИ
Опубликовано: 1 декабря 2021 г.
Дети, которые страдают от отчуждения при разводе родителей, находятся под угрозой серьезного психологического и эмоционального вреда из-за механизмов, которыми они вызываются для союза с одним из родителей и отчуждения другого. Проблема отчуждения ребенка, в настоящее время широко признается в судебной практике Великобритании, и это решается с дальновидностью и мудростью с точки зрения необходимости мер по защите детей от долгосрочного вреда. Способность семейного права Великобритании управлять серьезными случаями отчуждения детей не ослабевает, и это правильно. Потому что мы имеем дело с серьезным уровнем жестокого обращения с детьми, это не случайное повреждение ума ребенка, и такая ситуация требует, чтобы решения принимались энергично и последовательно для того, чтобы обеспечить защиту этих уязвимых детей.
Отсутствие случайных травм у ребенка хорошо различимо. Когда ребенок физически не пострадал, мы не ставим вопрос о том, что ребенок должен быть срочно защищен, даже если ребенок протестует и говорит, что он не любит маму или папу, мы не собираемся делать правильные вещи. Мы, конечно, не говорим, что этому ребенку с переломанными ногами, тому, кто протестует из-за того, что хочет остаться с мамой, будет лучше с мамой. То, что мы говорим и делаем,- это принимаем меры, чтобы гарантировать, что ребенок будет защищен в первую очередь, а затем, где это возможно, мы делаем работу по восстановлению и поддержке отчуждающих родителей, чтобы обеспечить безопасное воспитание ребенка.
Психологическое и эмоциональное насилие ничем не отличается от физического насилия. Ребенок, который показывает красный флаг полного отказа от одного из родителей, кто протестует, потому что хочет остаться с мамой или папой, потому любит ее/его больше, и который демонстрирует серьезные признаки психологического расщепления, такие как отсутствие эмпатии и ложные утверждения о вреде со стороны родителя, требует нашей защиты так же, как ребенок с переломанными ногами. Когда ребенок проявляет гипер-зависимость от родителя, который прививает ему страх другого родителя, или который индуцирует ребенку бредовые убеждения, или кто подстрекает его делать ложные утверждения о другом родителе, то же самое, что и ребенок, получающий физические травмы. Пространство для свободного мышления и выражения подлинных желаний и чувств у ребенка разрушается, когда родитель связывает ребенка своим мировоззрением таким образом, а поощрение и поддержка утверждений, которые являются ложными, приводят к повреждению способности у ребенка самостоятельного мышления и доверия к собственным чувствам.
Это серьезный вред, это не случайное повреждение ума и все данные исследований многих лет, показывает, что это вредно не только здесь и сейчас, но в долгосрочной перспективе жизни для ребенка. Самый серьезный вред ребенку наносится индуцированием расщепленного «я», которое обусловлено идентификацией ребенка с агрессором, серьезной психологической защитой, которая вызывается родителем-агрессором, терроризирующим своего ребенка путем расщепления его «я» для того, чтобы он продолжал любить родителя, который причиняет ему вред.
Когда ребенок идентифицирует себя с агрессором, его способность к пониманию того, что реально происходит, нарушается, потому что его заставляют верить, что другой родитель, который не сделал ничего плохого для ребенка, на самом деле вредный и плохой. Дети также вынуждены защищаться от явных и скрытых манипуляций, используемых отчуждающим родителем, который пытается насадить ребенку собственное мировоззрение (т.е. «промыть мозги»). Дети в этом состоянии ума страдают от психологического расщепления, они отрицают свои родственные связи со здоровым родителем для того, чтобы быть союзником родителя-агрессора, и когда эти явления рассматриваются в психологической или психиатрической судебной экспертизе, они считаются неадекватным поведением родителя и ребенка, которые привели к отчуждающей динамике, обычно называемой родительским отчуждением.
Использование термина «родительское отчуждение», как и его причина, были свирепо атакованы критиками и часто изображаются только как инструмент, используемый агрессивными отцами, потому что это было понято обществом, как жестокое обращение с детьми. По правде говоря, термин – это просто термин, это основная модель поведения в этих семьях, с которыми мы имеем дело. В то время когда дебаты бушуют, ребенок остается в центре этого токсичного вопроса, он является немой жертвой, чьи потребности не признаются лицами, ответственными за защиту жертв от насилия. Это позорное отрицание страданий отчуждаемого ребенка и отказа слушать что-либо, кроме одной стороны, вызывает беспокойство.
Отчужденные дети страдают от этого воздействия всю жизнь и требуют системного и структурного вмешательства для защиты от неслучайных повреждений ума. Однажды, в не слишком далеком будущем, отправной точкой для всех вмешательств будет демонстрация ребенком симптомов отчуждения и вреда, который наносится его психике, когда родители, используя в качестве оружия своих детей, увековечивают их систему убеждений. Это марафон, а не спринт, нужны десятилетия и решительность для разрешения проблемы потребностей детей и прав родителя. Дети имеют самостоятельные права, право быть защищенным от всех форм вреда в первую очередь. Независимо от того, что говорят истории разводов, ребенок посреди этого - жертва, на которой мы должны сосредоточиться, и которой мы должны помочь чтобы помочь, такая помощь должна стать широко доступной для них.
СТАТЬИ ПО ТЕМЕ
ЧТО ДЕЛАЕТ С РЕБЕНКОМ РОДИТЕЛЬ-ИНДУКТОР И КАК ЭТО ПРОИСХОДИТ
ДОКТОР КРЕЙГ ЧИЛДРЕСС. ПАТОГЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ РЕБЕНКА РОДИТЕЛЕМ-ПСИХОПАТОМ
АЛЬТЕРНАТИВНОЕ МНЕНИЕ В ОЦЕНКЕ ПОВЕДЕНИЯ РОДИТЕЛЯ-ИНДУКТОРА
КАРЕН ВУДОЛЛ. РОДИТЕЛЬСКОЕ ОТЧУЖДЕНИЕ ИЗНУТРИ
КАРЕН ВУДОЛЛ. ВОССТАНОВЛЕНИЕ СЕМЕЙНОЙ ИЕРАРХИИ В ЛЕЧЕНИИ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ
КАРЕН ВУДОЛЛ. ЛЕЧЕНИЕ ИНДУЦИРОВАННОГО ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО РАСЩЕПЛЕНИЯ У ОТЧУЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ
Комментариев нет:
Отправить комментарий