Герасименко Татьяна Сергеевна, клинический и детский психолог, судебный психолог из Санкт-Петербурга
Учебное заведение: РГПУ им. А. И. Герцена, ИМПИП им. Карвасарского, ФГБУ НМИЦ им.Сербского,НМИЦ им.Бехтерева
Место работы: Частная практика
Интересы: судебная и детская психология, семейная терапия.
Достижения:: медицинский психолог, специалист по детской психологии и семейной терапии, судебный психолог, специализирующийся на бракоразводных процессах, автор книги «Экологичный развод».
«СИНДРОМ ОТЧУЖДЕНИЯ»: SOS ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ, ПСИХОЛОГОВ, ЮРИСТОВ И ПСИХИАТРОВ
Источник https://psy.su/feed/9290/
Опубликовано 10 сентября 2021 г.
Публикуем фрагмент главы «“Синдром отчуждения”. SOS для родителей, психологов, юристов и психиатров» из книги психолога Татьяны Герасименко «Экологичный развод. Как уберечь ребенка от травмы и выйти из кризиса самому?».
...Дети, подвергшиеся синдрому отчуждения, искренне ненавидят второго родителя, считают его «исчадием ада», человеком без единого достоинства. Дети амнезируют (забывают) все хорошее, что связывало их с родителем, уверены, что «ничего хорошего никогда не было».
Дети с синдромом отчуждения ведут себя жестоко по отношению ко второму родителю и не испытывают вины за это. Такие дети не заинтересованы в том, чтобы услышать точку зрения родителя-жертвы. Никакие логические доводы на детей не действуют. Поразительно, но все это может развиваться на фоне прекрасных отношений с родителем до момента появления синдрома.
Открыл данный феномен детский психиатр и судебный эксперт Ричард Гарднер, который много работал с семейными конфликтами на протяжении нескольких десятков лет. Суть феномена заключается в том, что один родитель программирует ребенка ненавистью к другому родителю. Как правило, инициатор ненависти — опекающий родитель. Благодаря его действиям любовь ребенка к другому родителю заменяется презрением, ненавистью и жестокостью. Цель действий — полностью уничтожить эмоциональную связь ребенка со вторым родителем.
Родитель-провокатор оказывает психологическое давление на ребенка, чтобы тот плохо отзывался о втором родителе. В ход идут манипуляции любого калибра: от ласк и подарков до избиения запугивания, шантажа, объективного влияния. При этом раскладе бессмысленно спрашивать ребенка: с кем ты хочешь жить? Кого ты любишь? Ребенок является заложником давления и объективной власти взрослого, и для того чтобы психологически выжить, он будет говорить «что положено».
По существу, процесс отчуждения — это изощренное методическое эмоциональное насилие. Приобщая ребенка к действиям по психологическому уничтожению второго родителя, родитель-индуктор «привязывает» ребенка к себе так же, как провокатор вкладывает нож в руки сомневающегося с твердым: «Добивай!» И тот, кто добивает, вынужден оправдывать свои действия якобы справедливостью наказания. У него просто нет другого выхода.
Если говорить клиническими терминами, синдром отчуждения родителя — это вариант патологической адаптации к осознанному (или неосознанному) манипулированию родителя-индуктора. И когда психолог сталкивается с подобной ситуацией, ему необходимо изучить личностные особенности не только самого ребенка, но и каждого родителя, что технически возможно только при проведении комплексной психолого-психиатрической экспертизы участников судебного процесса.
Расстройство личности отчуждающего родителя редко видно «невооруженным глазом», в 99% случаев требуется клинико-психологическая диагностика. Самые тяжелые случаи отчуждающего поведения (например, наговор о сексуальном злоупотреблении ребенком) связаны с расстройством личности родителя-манипулятора или психическим заболеванием
У ребенка, который живет с родителем-провокатором, часто наблюдаются невротические симптомы, тревожные состояния, страхи, проблемы поведения, депрессия, соматические симптомы, может развиваться краевая психопатия.
Исследования выросших детей, оторванных от одного из родителей по причине отчуждения, показали, что у них навсегда остались личностные качества:
· склонность к депрессии и депрессия как таковая;
· низкая самооценка;
· чувство вины;
· недоверие к себе и окружающим, неуверенность;
· проблемы с партнерами во взрослой жизни.
Анализ, проведенный д.п.н., судебным экспертом по детско-родительским отношениям Эми Бейкер, показал, что во взрослой жизни сами отчужденные дети также были «отрезаны» от собственных детей своими партнерами. Я делаю из этого вывод, что усвоенный в детстве паттерн зависимости (от родителя-индуктора) вынудил этих людей создавать союзы с партнерами-манипуляторами, имеющими потенциал к отчуждающему поведению. В результате — они вторично стали его (синдрома) жертвой.
Как правило, родитель — провокатор синдрома имеет личностное расстройство, другими словами, является психопатической личностью (пользуясь старой терминологией). Однако, как показывает практика, до развода он мог вести себя полностью адаптивно и удовлетворительно. Это не вполне вписывается в привычное понятие «психопат», чей рисунок поведения должен угадываться и раньше (конфликтность, периодическая социальная дезадаптация, трудности поддержания отношений, аффективно обусловленное мышление). Но налицо другие черты психопатичной личности: использование другого родителя (и своего ребенка) без сочувствия, без угрызений совести, без сожалений. Игнорируя потребности своего ребенка в развитии, родитель-манипулятор решает свои эмоциональные задачи (причинить максимальный вред бывшему партнеру любым способом и обустроить себе комфортную жизнь).
Я уже описывала выше, что «пострадавший» родитель должен максимально стараться развивать самостоятельное мышление у ребенка, задавать ему вопросы, апеллирующие к критической оценке. В то время как отчуждающий родитель стремится максимально задушить способность ребенка самостоятельно мыслить и принимать решения. Он требует чрезмерной привязанности к себе, использует эмоциональный шантаж и делает все возможное, чтобы подчинить волю ребенка (формирует эмоциональную зависимость). В результате личность ребенка инвалидизируется.
Делается это с целью получения психологических и материальных благ. Родителю-провокатору легко и приятно чувствовать, что он может на свое усмотрение воспитывать ребенка, как ему вздумается, не затрудняться необходимостью компромиссов по поводу графика, режима и в целом времяпрепровождения ребенка. Родитель-провокатор получает моральное удовольствие от втаптывания в грязь бывшего партнера и от ощущения собственной власти.
Такой родитель равнодушен к тому, что наносит ребенку травму, которая будет влиять на всю его дальнейшую жизнь, потому что и ребенка он рассматривает не как личность, а как свой придаток. Свое поведение он объясняет просто: «Да никакой травмы нет и не будет, все у ребенка нормально. Не нужен нам (с ребенком) этот нерадивый отец / ничтожная мать, пусть держится подальше».
Ребенка такой взрослый видит как способ удовлетворения своих эмоциональных нужд. Ребенок становится нарциссическим расширением отца или матери. Прекрасное наблюдение сделал кто-то из семейных психологов: «Если ребенок позиционирует себя “выше родителя”, это происходит потому, что ребенок “стоит на плечах” другого родителя». Если вы как специалист наблюдаете такую ситуацию, это является прямым показанием к проверке наличия синдрома отчуждения.
Один из вариантов личностного расстройства, которым обладают родители-манипуляторы, это нарциссическое расстройство личности. Его не стоит путать с популярным в быту эпитетом «нарцисс». В бытовом понимании «нарцисс — это самовлюбленный человек». Нарциссическое расстройство личности — клинически значимая патология, которая характеризуется глобальным паттерном грандиозности «Я», недостатком сочувствия к другим, повышенной зависимостью от внешних оценок и эксплуатирующим стилем взаимоотношений с людьми. Это устойчивое и глубокое нарушение восприятия и понимания себя, людей и мира, что приводит к неадекватным и ригидным моделям умственной деятельности, эмоционального опыта и поведения. Особенно ярко патология проявляет себя в межличностных отношениях (эксплуатирующий стиль отношения к другим).
Лучший способ противостоять проблеме — это своевременно понять, что производятся планомерные действия по отрыву ребенка. В моей практике, как правило, родитель-жертва осознает проблему слишком поздно, когда самостоятельными силами уже не обойтись и надо привлекать юристов. Тогда встает вопрос о необходимости написания заключения психолога и психологической экспертизе. Сам же родитель-жертва нуждается в постоянной поддержке в борьбе с чудовищной хронической болью, чтобы он не отчаялся и чтобы его поведение не приобрело глубоко реактивный характер («как со мной обходятся — так я себя и чувствую»). Нужна помощь специалиста, чтобы не сформировалось чувство беспомощности и депрессия. Конечно, трудно поддерживать при отсутствии объективных надежд на улучшение, но пассивность поведения только усугубляет отчуждение ребенка и является для него подтверждением мысли «родитель меня бросил и мало заботится обо мне — я так и думал о нем».
Центры психологической помощи могут стать местом передачи ребенка (по решению суда) «из рук в руки» от одного родителя к другому. В противном случае при сильно выраженном синдроме отчуждения родитель-жертва не сможет реализовать свое право по суду общаться с ребенком в том или ином графике. В моей практике был случай, когда отец-манипулятор держал дочь на коленях, когда мать-жертва пришла забрать ребенка, чтобы провести с ним положенное по суду время. И отец, и отчужденный ребенок насмехались над мамой, обзывали ее «вонючей» и всячески унижали. Решение суда по передаче ребенка в соответствии с утвержденным графиком так и не было реализовано. Поэтому мировой опыт судебной практики (кроме России) использует центры психологической помощи как площадку, где под контролем специалиста происходит передача ребенка от одного родителя к другому. И это оправданно и правильно.
Подобный подход еще является и щадящим для ребенка, который находится как бы «в заложниках» у родителя-провокатора. Отчужденный ребенок может без чувства вины перед идеализированным родителем идти ко второму отвергаемому родителю, т.к. «его заставили».
В этом случае ребенок не боится санкций от родителя-манипулятора, поскольку встречи со вторым родителем были организованы якобы под давлением. На самом деле отчужденный ребенок хочет видеть второго родителя (за исключением ситуаций тяжелой формы отчуждения), но скрывает это желание даже от себя. Родитель-манипулятор прекрасно знает, что лучшее лекарство от его манипуляций — это хорошее общение второго родителя с ребенком. По этой причине родитель-провокатор максимально препятствует любому общению с унижаемым родителем и его родственниками. В моей практике был случай, когда родитель-индуктор запретил дочери дружить с давней подругой (отношения с которой продолжались несколько лет подряд) только из-за того, что увидел, как родитель-жертва поздоровался с мамой подруги ребенка. Цель — отрезать все возможные точки доступа.
Психолог, работающий с подобной семьей, должен понимать, что синдром отчуждения от родителя — это форма жестокого обращения с ребенком, где простыми терапевтическими методами решить вопрос не удастся. Нужны судебные санкции и дифференцированная система наказания за неисполнение решений суда о порядке общения с ребенком. Синдром отчуждения — это внушенное психическое расстройство у ребенка. Сегодня в МКБ-11 (международный классификатор болезней последнего пересмотра) внесли этот феномен в перечень психических отклонений, кодовый раздел QE.52.00.
Т.е. синдром отчуждения — это не лирическое выражение, это реальное психическое нарушение у ребенка, созданное руками родителя-манипулятора. Внесение этого феномена в МКБ-11 является серьезной победой в результате длительной и сложной кампании по защите прав родителей.
СТАТЬИ ПО ТЕМЕ
ДОКТОР КРЕЙГ ЧИЛДРЕСС. ПАТОГЕННОЕ ВОСПИТАНИЕ РЕБЕНКА РОДИТЕЛЕМ-ПСИХОПАТОМ
ДОКТОР КРЕЙГ ЧИЛДРЕСС. ДЕТЕКТИВ И ПСИХОЛОГ
АДВОКАТ Э.УИЛЬЯМС И ЭКСПЕРТ Э.ДРАНОФФ. 10 ВОПРОСОВ ОБ ЭКСПЕРТИЗЕ ОПЕКИ И ОТЧУЖДЕНИИ РОДИТЕЛЕЙ
КАРЕН ВУДОЛЛ. СУДЕБНАЯ ЗАЩИТА ДЕТЕЙ ОТ ОТЧУЖДЕНИЯ ПРИ РАЗВОДЕ С АГРЕССИВНЫМ СУПРУГОМ
Комментариев нет:
Отправить комментарий