ИСТОРИИ ОТЧУЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ часть 3

В ДЕТСТВЕ Я БЫЛА ЖЕРТВОЙ PAS, СЕГОДНЯ Я БОРЮСЬ ЗА ЗАЩИТУ ДЕТЕЙ

    Джанет Блумфилд (Janet-Bloomfeild) - одна из самых популярных американских антифеминисток.  Издание «VICE», представляющее «Женское движение за права мужчин», (https://www.vice.com/en_us/article/8gdd8a/the-women-of-the-mens-rights-movement-804) пишет:

«После окончания школы я, как и почти все женщины, думала посвятить себя карьере.  Вместо этого я встретила человека, в которого  влюбилась, и предпочла остаться дома»

На нее нападают феминистки за ее выбор.

«Пытаясь понять, почему мамы, которые посвящают себя своим детям, были презираемы и почему, мать имеет  право лишить детей отца, я исследовала часть Интернета, полную социальных теорий, пропаганды, дискриминации по признаку пола,  историй о дискриминации мужчинах в судах.  Уважение семейных ценностей значительно уменьшилось.  Сама семья изображается  как инструмент угнетения женщин мужчинами.

Дезинформация , ложь, клевета - : все исходит от радикального феминизма».

Джанет пишет:

    «Я не могу представить, какую боль я причинила моему отцу.  В детстве я не могла защититься от лжи, которую говорила мне мать.  Я не могла понять, что мной манипулируют, поэтому я не могла сопротивляться. Сейчас я взрослая и я не оправдываюсь. Когда мой папа,  связался со мной, правда о моем детстве стала для меня полным шоком, и как только я все поняла, хотя это было так очевидно.

     Хуже всего то, что во всем мире есть много пап, которые проводят Рождество в одиночестве, без детей, которые  ненавидят своих пап, которые оскорбляют и унижают своих пап.

Их умы отравлены.  Они являются жертвами психологической пытки, называемой «родительское отчуждение».  Это крайняя форма жестокого обращения с детьми, целью которой является лишение детей и отчужденного родителя взаимной любви.

И это работает.

О, как это работает!

Но не навсегда. Сопротивление родительскому отчуждению невероятно сложно.  Ужасная истина заключается в том, что последствия отчуждения могут длиться всю взрослую жизнь.

Я не считаю, что отчужденные родители должны прекратить борьбу за защиту своих детей от этого психологического насилия.  Абсолютно нет.  Необходимо понимать, что это насилие с долговременными последствиями.  Я пострадала и от физического,  и от психологического насилия, и было тяжелее оправиться от психологического насилия.

Сегодня у моих детей есть очаровательный дедушка [...], и у меня снова есть отец.

Потому что мой отец никогда не терял надежды».

СВИДЕТЕЛЬСТВО ШЕЙЛЫ БОББА, ЖЕРТВЫ PAS ИЗ САН-РЕМО

      Сегодня она 32-летний писатель, но в детстве она была жертвой PAS, поэтому хорошо знает, что это такое и пишет об этом, чтобы рассказать людям:

   Parental Alienation Syndrom (PAS) или синдром отчуждения родителя является настоящим «промыванием мозгов» детям с единственной целью - заставить их поверить, что отец (в 80% случаев не являющийся основным опекуном детей после развода) является плохим мужчиной, ответственным за развод, (хотя в 74% случаев развод инициируется женой), агрессивным и не интересующимся воспитанием ребенка .  Мужчины являются мишенями средневековой бюрократии, которая защищает преимущественно  женщину, которая объявлена «слабым полом»;  хотя мужчины подвергаются ложным обвинениям со стороны бывшим жен. Происходящее в судах вызывает уже не тревогу, а является реальным социальным бедствием.

Исследования, проведенные по проблемам разводов в течение 16 лет, показали наличие у женщин мести как основного мотива в отношении действий к бывшему супругу, экономическое, моральное давление, изоляцию от ребенка, удовольствие от мести и, на практике, практически уничтожение бывшего супруга.

      Там, где этого нет, используются ложные обвинения жалобы и клевета (так называемая «кампания очернения» по доктору Гарднеру).  Это гарантирует длительные судебные разбирательства, психологические травмы для ложно обвиняемого, всевозможные проблемы для вовлеченных в конфликт детей и, самое главное, огромные финансовые затраты.

Представление о распространении такого сценария семейного конфликта дает сообщение психолога Сары Пеццуоло: «Ложные утверждения о злоупотреблениях, избиениях, сексуальных надругательствах и насилии различных видов для взрослых женщин и несовершеннолетних детей – это обвинения с единственной целью - устранить бывших мужей из жизни своих детей, колеблется от 70% до  90% ».

       Источник: http://www.avvangelogreco.it/wp/larmata-dei-padri-contro-erode

СТАТЬИ ПО ТЕМЕ

ИСТОРИИ ОТЧУЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ часть 1

ИСТОРИИ ОТЧУЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ часть 2

ИСТОРИИ ОТЧУЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ часть 4

ИСТОРИИ ОТЧУЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ часть 5  

 

ИСТОРИИ ОТЧУЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ часть 2

Молодая экспрессивная итальянка написала своей матери-индуктору, которая разрушила ее отношения с отцом и жизнь отца следующее в своем блоге:

МАМА, Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ - ПИСЬМО ЖЕРТВЫ РОДИТЕЛЬСКОГО ОТЧУЖДЕНИЯ

Мне 26 лет, и я очень сильно ненавижу свою мать.  Я знаю, что ты думаешь, что это неправильно, но поверь мне, она этого заслужила.  Я любила своего отца, но в возрасте одиннадцати лет мои родители развелись.  Я помню ужас в моем сердце, когда мой отец ушел.  Моя мать ненавидела моего отца и делала все, чтобы я не общалась с ним  и часто плохо о нем говорила.  Я притворилась, что слушаю ее, но в своем сердце я плакала,  я хотела видеть его и чувствовать себя под его защитой, в то время как моя ненависть к ней росла чрезвычайно.  Когда мне было 18 лет, я убежала к нему, но он заболел и вскоре после умер.

Проклятая мать, я знаю, что вы всегда читали этот блог с V, я хочу сказать вам, что я вас ненавижу, и что я надеюсь, что ваши последние годы будут ужасны и полны горечи и раскаяния и что вы никогда не сможете жить в мире с вашим вторым мужем.

Прокляты все женщины, которые ведут себя как ты.  О чем вы думаете, отделяя нас от наших отцов?  Считаете ли вы, что родная  кровь не считается?  Считаете ли вы, что мы, дети, принадлежим только матерям?  Ты разрушила мою жизнь и испортила меня  как дочь, как жену и как мать.  Я не хочу детей, потому что для меня было плохо быть дочерью, только и исключительно из-за тебя.

Я боюсь стать матерью, потому что я могу стать как ты.

Источник: http://familiafutura.blogspot.com/2006/06/mamma-ti-odio.html

Еще одно сообщение от итальянки из социальной сети:

ВЗРОСЛАЯ ДОЧЬ ПОМНИТ, КАК ЕЙ МАНИПУЛИРОВАЛИ В ДЕТСТВЕ

Привет, я прочитала пост отчаявшегося  отца и 5-летней девочки, которая сказала: «Если ты не отправляешь нам с мамой  деньги, ты меня больше не увидишь». Мне стало плохо.  Мне тоже, когда я была маленькой, было указано, что говорить отцу по телефону.  Это была не моя мама, но в моем случае это была  бабушка и тетушка, но они делали то же самое.  Я не хотела говорить об этом своему отцу, но они были там, рядом с телефоном, рассказывая мне все, что я должна была сказать ... иногда это были оскорбления.  Представьте, как я себя чувствовала  Они разрушили мое детство и юность.  И представьте себе моего отца ... он не смог отреагировать на это насилие ... Или, скорее, он отреагировал, уйдя навсегда.  Если вы можете утешить отцов, опубликуйте это сообщение, но, пожалуйста, я хочу остаться анонимной, я не хочу снова бередить свои душевные  раны.  Я хотела бы сказать отцам: ваши дочери вырастут, и, как и я, они поймут, что вы стали жертвами этого насилия.  Никогда не прекращайте сражаться за своих детей.  Они все поймут, когда станут  взрослыми.  Обнимаю всех пап.

(Сообщение из социальной сети)

ВАЛЕНТИНА АККАРДИ: Я БЫЛА ЖЕРТВОЙ ОТЧУЖДЕНИЯ РОДИТЕЛЕЙ

Валентине Аккарди  была жертвой отчуждения детей в детстве и теперь работает социальным работником.

Доктор Аккарди расскажите о себе

Я родилась в Риме 31/10/1992 и окончила Социально-психолого-педагогическую среднюю школу «IST.  Магистраль JJ ROUSSEAU ";  впоследствии я получила степень в области наук и технологий социальной службы «Ла Сапиенца». Автор двух книг под названием «Мужество не бояться» и «Сердце на двоих».

Как вы придумали идею написания книги «Un Cuore in Due», которая касается скользкой темы PAS?

Я была жертвой PAS и как и многие другие дети, пострадавшие от мучительного воздействия этого синдрома на их души, последствия которого не проходят даже с течением времени.  Когда я стала социальным работником, я почувствовала необходимость написать эту книгу, в которой я объединила свой личный опыт и профессиональные знания, чтобы помочь отчужденным родителям и особенно несовершеннолетним, которые стали жертвами этого синдрома.  Я хотела бы повысить осведомленность общественности и, прежде всего, родителей по этому вопросу, подчеркнув важность права ребенка на маму и папу.

PAS миф или печальная реальность? Можете ли Вы рассказать нам о своем опыте с синдромом родительского отчуждения?

PAS все еще недооценивается, но, будучи жертвой этого синдрома, я подтверждаю, что его последствия очень серьезны.  До шестнадцати лет я боролась и страдала вдали от моего отца, и меня часто использовали в качестве оружия для осуществления супружеской мести против него;  Я очень редко могла его увидеть, я дошла до того, что очернила (оклеветала) его, и это было самой жестокой целью подобной мести со стороны моей матери.  PAS, к сожалению, является печальной реальностью, которая объединяет почти все разрушенные семьи, поэтому я решила бороться за его полное признание, необходимое для защиты несовершеннолетних детей.

Каково типичное поведение отчуждающего родителя?

Среди типичного поведения отчуждающего родителя и, следовательно, среди стратегий, которые он реализует, мы находим применение клеветы, которая включает ложные обвинения в отношении бывшего супруга, ограничение контактов между ребенком и отчужденным родителем, запугивая ребенка опасностью другого родителя, изолирует всех родственников другого родителя, шантажирует ребенка.  Все эти стратегии  нацелены на осуществление супружеской мести и втягивания ребенка, чтобы он стал активным в этой кампании очернения.

Являются ли исключительно матери  отчуждающими субъектами или могут быть другие субъекты в семье с  отчуждающим поведением?

Как матери так и отцы, хотя и гораздо реже, могут отчуждать ребенка и мстить бывшему супругу.

Как распознать признаки родительского отчуждения в несовершеннолетних детей?

Когда несовершеннолетний отчужден, есть некоторые признаки среди них, мы находим использование заимствованных сценариев, т.е. ребенок выдвигает обвинения другому родителю, используя язык, не соответствующий его возрасту;  мы обнаруживаем отсутствие амбивалентности, с которой он описывает любимого родителя как все положительное, а отчуждаемого родителя  как все отрицательное. Другой признак - это отсутствие чувства вины при оскорблении отчуждаемого родителя.  Однако влияние на детей зависит от тяжести воздействия, возраста ребенка, и от интенсивности, с которой осуществляется воздействие.

26 мая 2017 г.

Источник: https://www.facebook.com/nessunotocchipapa/posts/1308639142524868

ОСВОБОДИТЬ САВЕРИО ДЕ САРИО

Он пробыл 9 лет в тюрьме, обвиняемый в сексуальном насилии над двумя своими детьми. Но они раскаялись в том, что оклеветали отца.

Обвинения двух сыновей этого человека, Габриэле и Микеле, привели к его осуждению. Сегодня, когда они стали взрослыми, они решили публично засвидетельствовали свое раскаяние в середине сентября в ходе прямой трансляции: «Наши обвинения были ложными», - сказали они, заявив, что 14 лет назад мать из-за бурного развода с отцом, заставила  их  оклеветать его перед экспертами-психологами.

Источник: https://www.panorama.it/news/cronaca/abusi-figli-documento-scagionare-saverio-de-sario

ИСТОРИИ ОТЧУЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ часть 1

Я -дочь, которой манипулировала мать

«Я хочу рассказать свою историю потому что она не уникальна и не единственная, но она представляет собой современную  реальность, с которой  встретилась и я.  Разница между моими и многими другими историями, которые я каждый день слышу, это то, что я женщина, которая до 21 года назад переживала ситуацию, с которой сегодня сталкиваются многие дети и подростки.

На сегодняшний день существует много детей-сирот при живых родителях, таких как я..  Однако, если вы услышите этих детей, они скажут вам, что их отец или их мать  не любят их, или наоборот, они не достойны любви этих детей.  У этих детей есть искаженный взгляд на родителя, которого они не хотят  больше знать.  На первый взгляд может показаться, что у них есть основания.  Некоторые даже ошибочно обвиняют родителя-жертву в жестоком обращении или насилии.  И во многих случаях правосудие не в состоянии справиться с этой проблемой и, прежде всего, действительно защитить ребенка.

Я была отчужденной дочерью.  Что это значит?  Это означает, что моя мать, после развода (мне было тогда 13 лет), начала постоянно очернять фигуру моего отца.  Преувеличивать каждый недостаток в моих глазах и уменьшать его достоинства.  Она начала говорить мне, что он меня не любит, что он не заботится обо мне.  Когда он подарил мне подарки, она говорила, что он делает это только для того, чтобы купить меня, поскольку он не мог мне ничего предложить с эмоциональной точки зрения.  Итак, когда я еженедельно встречалась с отцом, я начала обвинять его во всех его недостатках, повторять те же фразы, что и моя мать, постоянно повторяла мне.  Вскоре я приняла решение не проводить с ним больше встреч и называть «отцом» нового мужа моей матери.

Мне показалось, что они были моими сознательными решениями.  И на словах я хотела подчеркнуть это.  Но часто в сердце  я была в замешательстве.  Потому что я не верила на 100% тому, что я говорила и что делала.  Вместо этого я была уверена в поддержка моей матерью таких решений , я знала, что эти решения сделают ее счастливой и ближе ко мне.

Я часто говорю, что принятие этих решений было похоже на то, чтобы принести домой 10 из школы.  Как будто я чувствовала себя более любимой в тот момент, когда я выразила недовольство своим отцом.  Но я все это пережила в подростковом возрасте, потом, примерно через 3 года, когда я не имела никаких контактов с отцом (по моему выбору, повторяю), с моей бабушкой по отцу, с дядями и родственниками по отцовской линии, у меня возникли сомнения. Я подумала, что не может быть чтобы мой отец не любил меня, чтобы моя бабушка меня не любила, и то же самое для дяди и двоюродных братьев.  В дни особого «сопротивления» я пыталась высказать свои сомнения, но меня обвинили в неблагодарности к моей матери и ее партнеру, моим дедушкам и бабушкам по материнской линии.

В глазах моей матери даже сомнения в чудовищности моего отца был предательством.  Потому что она и ее семья действительно любили меня.  С другой стороны, семья моего отца не заботилась обо мне.  Споры продолжались, пока я не согласилась с их доводами.  Я всегда сдавалась, всегда после изнурительных споров.  В те годы я один раз встречалась со своей бабушкой по отцовской линии, и я совершила 3 попытки побега с соучастием отца.

Очевидно, что все держалось в секрете.  Когда мы говорили об отце другим людям, мы описывали его как чудовище, нечувствительное и неспособное к любви.  Только благодаря помощи посторонних людей мне удалось выяснить то, что я действительно чувствовала.  Я действительно хотела снова встретиться с отцом, и я хотела увидеть своими глазами, кто он на самом деле.

Третья попытка побега была удачной, и я была наконец свободна.  Мне был 21 год (мне кажется абсурдным говорить о секретном побеге, организованном в 21 год, но моя психологическая зависимость от матери была настолько глубокой, что я не могла совершить это открыто, потому что она давила бы меня, пока бы я не сдалась) и мне удалось вырваться от этого ужасного психологического насилия только благодаря помощи посторонних людей и моего отца.  Что касается него, то в возрасте 21 года я снова смогла встретиться с ним без посторонних, и мне посчастливилось найти любящего, честного отца, который всегда уважал меня и уважал (потому что это в его характере), мой выбор и всегда старайтесь не мешать ему.  Вы поймете эту мою огромную потребность в эмоциональной свободе, которую я получила, бежав из психологической тюрьмы.

Я всегда говорю, что на самом деле я родилась в 21 год, потому что я начала свободно использовать свою голову.  Теперь у меня есть семья, которая для меня все, и это меня поддерживает.  У меня есть отец, на совет которого я могу положиться в любом своем решении, который является прекрасным дедушкой.  Когда я вижу, как он играет с моим ребенком, я думаю о том, как жаль, что я потеряла его на целых 8 лет.  С матерью я пыталась примириться, но это всего лишь серия неудачных попыток, потому что у нее проблемы с теми, кто думает иначе.  И моя потребность в искренности отодвигает нас все дальше и дальше друг от друга.

Я чувствую необходимость рассказать свою историю, которая является  классическим примером родительского отчуждения, потому что через Интернет я нашла сотни родителей (и дедушек и бабушек, дядюшек и т.д.) несправедливо отвергнутых их детьми (внуками и т.д.).  Есть родители, которые даже ошибочно обвиняются в жестоком обращении или насилии, и, несмотря на опровержения, эти родители отданы по суд или полностью отвергнуты их детьми.  С другой стороны, отчуждающие родители или родители, которые проводят настоящую «промывку мозгов» своих детей, почти всегда остаются безнаказанными.

Я все это пережила в детстве, и знаю, что многие другие дети, подростки переживают все это, и мое сердце обливается кровью.  Это заключенные, я точно знаю.  Потому что каждый ребенок всегда хочет маму и папу, с их достоинствами и их недостатками.  Я вижу детей-сирот при живом родителе с одним родителем, которые вынуждены отказываться от второго родителя, чтобы не предавать родителя, с которым они живут.  Дети, которые являются эмоциональными заключенными, жертвами большого психологического насилия, лишены своего священного права на обоих родителей».

Источник: http://blog.pianetamamma.it/kirasworld/figli-del-divorzio-figlia-orfana-padre-vivo/

3 ТИПА ОТЧУЖДАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ У ДЕТЕЙ

       

           Ричард Алан Гарднер (28 апреля 1931 - 25 мая 2003 г.) профессор клинической психиатрии в Колумбийском университете, где он работал  с 1963 года до своей смерти. Известен как талантливый детский психиатр и ученый, открывший и описавший «синдром отчуждения родителей» (PAS). Гарднер занимал должность аккредитованного профессора психиатрии в отделении детской и подростковой психиатрии Колумбийского университета. В течение своей научной карьеры он опубликовал более 40 книг и 250 статей в различных областях детской психиатрии и управлял компанией Creative Therapeutics, Inc., которая продавала материалы, основанные на его теориях. Ричард Гарднер активно работал в области судебной психиатрической экспертизы, где в качестве эксперта делал заключения более чем в 400 судебных процессах.

  Исследование  Гарднером «синдрома родительского отчуждения» (Parental Alienation Syndrome) было сосредоточено на том, как один из родителей может злоупотреблять своей властью над ребенком, используя недопустимые формы психического насилия и психологической манипуляции. Ричард Гарднер был пионером в области, которую до этого никто не исследовал так тщательно и скрупулезно.  

                   

         В статье «Recommendations  for Dealing with Parents Who Inducea Parental Alienation Syndrome in Their Children», опубликованной в Journal of Divorce & Remarriage, Volume 28 (3/4), 1998, p. 1-21 доктор Ричард  Гарднер подробно останавливается на дифференциальной диагностике 3-х типов родительского отчуждения и рекомендуемых методах лечения в каждом случае. Этот материал представляет, по моему мнению, огромный практический интерес, поэтому предлагаю читателям познакомиться с ним.

Существует три типа синдрома отчуждения родителей: легкий, средний и тяжелый. 

При легком типе отчуждение относительно поверхностно и дети в основном сотрудничают с посещающих их родителем, но в перерывами относятся к нему критически и высказывают недовольство этим родителем.  При среднем типе отчуждение более серьезное, дети более агрессивны и неуважительны, а «кампания очернения» родителя может быть почти постоянной.  При тяжелом типе посещение детей родителем-жертвой может быть невозможным, потому что дети враждебны к нему вплоть до физической агрессии к якобы ненавистному родителю.  Во многих случаях детская враждебность достигает параноидальных уровней, то есть бреда преследования и/или опасения, что они будут убиты родителем-жертвой в ситуациях, когда нет абсолютно никаких доказательств того, что это будет так.

ТАБЛИЦА 1: Дифференциальная диагностика трех типов синдрома родительского отчуждения.  

 

ПЕРВИЧНОЕ СИМПТОМАТИЧЕСКОЕ ПРОЯВЛЕНИЕ	ЛЕГКАЯ	СРЕДНЯЯ	ТЯЖЕЛАЯ
Кампания очернения	минимальная	умеренная	непрерывная
Слабые или абсурдные рационализации для объяснения	минимальная	умеренный	Несколько абсурдных объяснений
Отсутствие амбивалентности	Нормальная амбивалентность	Нет амбивалентности	Нет амбивалентности
Феномен Независимого Мыслителя»	Обычно отсутствует	Всегда имеется	Всегда имеется
Рефлексивная поддержка Отчуждающего родителя в родительском конфликте	минимальная	Всегда имеется	Всегда имеется
Отсутствие вины	Нормальная вина	Минимальная вина	Нет вины
Заемные сценарии	минимальная	Всегда имеется	Всегда имеется
Распространение враждебности на расширенную семью отчужденного родителя	минимальная	Всегда имеется	Сильнейшая, часто фанатичная
Переходные трудности во время посещения	Обычно отсутствует	умеренный	Исключительные либо невозможность посещения
Поведение во время посещения	Хорошее	Периодически враждебное и провокационное	Невозможность посещения, или агрессивное и постоянно провокационное поведение
Связь с индуктором	Сильная здоровая	Сильная, умеренно патологическая	Тяжело патологическая, часто индуцированное психическое расстройство
Связь с отчужденным родителем	Сильная, здоровая или минимально патологическая	Сильная, здоровая или минимально патологическая	Сильная, здоровая или минимально патологическая

ТАБЛИЦА 2: Дифференциальное лечение трех типов синдрома родительского отчуждения.

ЛЕГКАЯ	СРЕДНЯЯ	ТЯЖЕЛАЯ
Юридические подходы	Суд постановил, что ребенок должен остаться у отчуждающего родителя.	План A (Наиболее общий) Суд постановил, что ребенок должен остаться у отчуждающего родителя. Судебное назначение терапевта PAS Санкции: Штрафы домашний арест ограничение прав План B (Иногда необходимо) Суд постановил, что ребенок будет передан отчужденному родителю. Крайне ограниченное посещение отчуждающего родителя, при необходимости, под наблюдением, для предотвращения его влияния на воспитание.	Судебная передача опеки над отчужденному родителю (в большинстве случаев). Судебная программа переходного периода
Психотерапевтические подходы	Обычно не требуется	План A (Наиболее общий) Лечение назначенным судом терапевтом PAS План B (Иногда необходимо) Контролируемая программа переходного периода	Программа переходного периода, контролируемая терапия

Прежде чем можно будет принять решение относительно юридических и терапевтических подходов к ребенку PAS, важно провести надлежащую диагностическую оценку, чтобы конкретно определить, в какой категории лежат симптомы ребенка: легкой, умеренной или тяжелой. Каждый тип требует совсем другого подхода.  Несоблюдение этой классификации может привести к крайне негативным результатам со значительной психологической травмой всех заинтересованных сторон. 

Этот принцип соответствует древней медицинской традиции, согласно которой надлежащий диагноз должен предшествовать лечению.  Кроме того, диагносты должны понимать, что категория PAS не определяется действиями родителя-индуктора или родителя-программиста, но именно степенью успешности индуцирования ребенка .  Именно результирующие проявления PAS у ребенка определяют тип категории синдрома PAS, а не степень родительских усилий для индуцирования ребенка.  Например, мать может начать беспощадную кампанию, цель которой - очернить отца до такой степени, что ребенок будет ненавидеть его.  Однако любовь и связь отца с ребенком были глубоко укоренившимися.  Соответственно, усилия матери не могут оказаться успешными, так сильная связь с отцом будет нивелировать ее усилия.  И чем старше ребенок, тем менее вероятно, что ее усилия будут успешными по разрушению этой связи.

ЛЕГКИЕ  СЛУЧАИ PAS 

Проявления

Дети демонстрируют относительно поверхностные проявления восьми основных симптомов: кампания по очернению;  слабые, неубедительные или абсурдные объяснения;  отсутствие амбивалентности;  феномен «независимого мыслителя»;  рефлексивную поддержку родителя-индуктора  в родительском конфликте;  отсутствие вины;  наличие заимствованных сценариев;  и распространение враждебности на расширенную семью  родителя-жертвы.  Чаще всего присутствуют только некоторые из этих восьми симптомов.  При среднем типе, особенно в тяжелых случаях, большинство, если не все из них видны.  Посещение обычно является спокойным с небольшими трудностями во время перехода.  

 

Юридические подходы

В легких  случаях PAS все, что обычно требуется, - это подтверждение суда о том, что мать назначена основным родителем-опекуном.  В таких ситуациях PAS, скорее всего, исчезнет без дальнейшего терапевтического или юридического вмешательства.

 

Психотерапевтические подходы

Чаще всего психотерапия симптомов PAS в умеренной категории не требуется, поскольку они, скорее всего, исчезнут после того, как суд примет решение назначить мать основным родителем-опекуном.  Однако психотерапия может потребоваться для других проблем, связанных с разводом.

СРЕДНИЕ СЛУЧАИ PAS 

Проявление 

Наиболее распространенными являются средние случаи.  Именно в этой категории материнское программирование ребенка, вероятно, будет весьма серьезным, и она может использовать широкий спектр различных тактик.  Все восемь первичных проявлений, вероятно, будут присутствовать, и каждое из них более заметно, чем в легких случаях.  «Кампания очернения» более заметна, ребенок понимает, что осуждение отца - это то, что мать хочет услышать.  Отец описывается как носитель всего плохого, а мать – как носитель всего хорошего.  Ребенок заявляет, что он (она) является единственным источником чувств жестокости против отца.  Репрессивная поддержка матери в любом конфликте предсказуема.  Отсутствие вины ребенка настолько велико, что ребенок может проявлять психопатию в его (ее) нечувствительности к горю, испытываемому отцом.  Заимствованные элементы сценария, вероятно, будут включены в кампанию очернения ребенка.  В то время как в мягкой категории все еще могут быть любовные отношения с расширенной семьей отца, в умеренных случаях эти родственники рассматриваются как представители отца и аналогичным образом подвергаются кампаниям очернения и оскорбления.

В то время как в легких случаях моменты общения с ребенком у родителя-жертвы представляют несколько трудностей, в умеренных случаях на момент передачи могут быть серьезные проблемы, но дети в конечном итоге готовы уйти с отцом, после чего дети вообще успокаиваются, расслабляйтесь и уважительно относится к своим отцам.  Это контрастирует с тяжелой категорией, где посещение невозможно или, если дети действительно попадают в дом отца, их цель состоит в том, чтобы сделать его жизнь невыносимой из-за продолжающегося оскорбления, разрушения собственности и практически непрекращающегося провокационного поведения.  Основным мотивом для детских сценариев подобных действий является сохранение более сильной, здоровой психологической связи с матерью.

 

Юридические подходы 

1. В умеренных случаях я по-прежнему рекомендую, чтобы мать оставалась основным родителем-опекуном, несмотря на ее индуцирование PAS у  детей.  В умеренных случаях она, как правило, все еще является основным родителем, с которым дети  в основном глубоко связаны, и поэтому имеет смысл продолжать ее использовать в этой роли.  Постановление суда, завершающее эту договоренность, может внести некоторый вклад в облегчение PAS, но вряд ли оно полностью ликвидирует  симптомы, так как они глубоко укоренились к моменту этого решения.

Поскольку в большинстве случаев суд решил, что мать останется основным родителем-опекуном, сохраняется постоянное отношение к посещению.  Это результат укоренения в психологических сценариях матери и детей, что отец как-то унижен.  Соответственно, часто необходим судебный терапевт, который служит для наблюдения за посещениями, использования его (ее) офиса в качестве места перехода детей и сообщает суду о любых неудачах в проведении посещений.  Этот терапевт должен хорошо осведомлен о PAS и умело использовать специальные строгие терапевтические подходы, необходимые для успешного облегчения симптомов как у родителей, так и у детей.

В большинстве случаев жестокие матери должны быть предупреждены судом о том, что, если дети не посещают отца, по какой-либо причине будут применяться санкции суда.  Они не только служат тому, чтобы «напоминать» непокорной матери о необходимости сотрудничать с посещением отца и также очень полезны для детей.  Это дает им повод общения с отцом и может успокоить их вину, которую они могут чувствовать, если бы они признались своим матерям, что они сами хотят видеть отца.  В таких ситуациях ребенок может сказать матери: «Я действительно ненавижу его, и я не хочу с ним общаться. Однако, если я его не увижу, я знаю, что судья накажет тебя».  Я особо подчеркиваю этот важный фактор эффективности санкций и даже угрозы санкциями.

Обычно я рекомендую, чтобы первый уровень таких санкций был финансовым, например, сокращением алиментов.  Если это не может привести к посещению детей отцом, то рекомендую домашний арест на короткие сроки.  На первом уровне домашнего ареста женщине просто нужно было оставаться в ее доме в течение установленных сроков «приговора», при этом не требуется традиционного мониторинга со стороны полиции.  Как правило, достаточно «предложения» на несколько дней, например, временные рамки посещения выходного дня ребенка.  Женщину следует предупредить, что в течение этого срока она будет арестована.  Если это не даст эффекта, тогда необходимо сделать более официальную договоренность с электронными передатчиками, помещенными на лодыжку женщины и телефонными звонками из полиции в дом, случайным образом сделанным в течение 24-часового периода времени.  Если и это будет неуспешным, то следует использовать фактическое лишение свободы на ограниченный период времени.  Я не рекомендую, чтобы этих женщин помещали в тюрьму с уголовными преступниками.  Я только предлагаю короткие периоды в местной тюрьме.  В большинстве случаев осведомленность о финансовых санкциях и возможности лишения свободы достаточно, чтобы побудить таких матерей к тому, чтобы их дети были в доме отца, несмотря на их сопротивление этим посещениям.  К сожалению, мой опыт заключается в том, что суды, как правило, не склонны налагать эти санкции, и поэтому матери в средней категории продолжали индуцировать PAS у своих детей.

Моя общая рекомендация судам заключается в том, что они используют те же методы, что и для отца, который отказывается от выплаты алиментов.  Хотя финансовые штрафы обычно не налагаются при таких обстоятельствах, короткие сроки заключения (особенно в выходные), как дома, так и в тюрьме, оказались весьма эффективными.  Индуцирование PAS у ребенка - это форма жестокого обращения с детьми, эмоционального насилия.  Отказ от алиментов и выплаты поддержки также являются формой жестокого обращения с детьми, в том числе из-за лишений, вызванных таким удержанием.  Суд имеет право побуждать таких лиц, злоупотребляющих детьми, изменять свое поведение, и суды могут делать это гораздо быстрее и эффективнее, чем врачи.

Психотерапевтические подходы 

Важно, чтобы общение с судом осуществлялось лицом, не только знакомым с PAS, но и с властью., используя авторитарные методы, необходимые для лечения.  Терапевт наблюдает за посещениями, использует его (ее) офис в качестве переходного  и сообщает суду о любых неудачах в осуществлении посещения.  Без прямого доступа к суду и без значимых санкций, которые суд намерен осуществить, скорее всего, потерпит неудачу.  Подробная информация об этой терапевтической программе приведена на страницах 230-245 моей книги « Синдром отчуждения от родителей» (Gardner, 1992).

В большинстве средних случаев тяжести PAS вышеупомянутая программа должна оказаться эффективной.  Однако успех зависит от совместных усилий как суда, так и терапевта семьи PAS.  Если суд отказывается применять санкции (обычное явление) и / или терапевт не удовлетворяет вышеупомянутым требованиям лечения (также обычное явление), то маловероятно устранение  симптомов у детей. Более того, эти симптомы могут усиливаться и перейти к тяжелой категории PAS.  В таких ситуациях единственная надежда на защиту детей от усугубления симптомов до тяжелой категории - и вероятность пожизненного отчуждения - заключается в том, чтобы передать статус опекуна отцу.  Такая передача должна быть сделана только в ситуациях, когда программирование матери настолько глубоко укоренилось и настолько хроническое, что очевидно, что санкции и специальная терапевтическая программа PAS окажутся бесполезными.  Примером такой ситуации может служить та, в которой мать явно параноидально, отказывается сотрудничать вообще в специальной терапии, и становится ясно, что лишение свободы никоим образом не повлияет на ее поведение.  В таких обстоятельствах передача ребенка отцу необходима для того, чтобы защитить ребенка от усугубления проявлений PAS и окончательного распада связи между отцом и ребенком.  После передачи, в зависимости от способности матери уменьшать PAS-индуцирующие манипуляции возможны различные степени материнского доступа к детям.  Наблюдаемые посещения с матерью часто используются для защиты детей от ее воспитания.  Это похоже на мониторинг.  В конце концов, индукция PAS у ребенка - это форма жестокого обращения, при которой дети нуждаются в защите.

Таким образом, у нас есть два типа плана содержания под стражей для матери, который программирует детей на умеренный уровень PAS.  Большинство, чьи тенденции не являются глубоко укоренившимися и давними, могут реагировать на санкции и специальную терапевтическую программу PAS.  Такие матери, по моему опыту, представляют большинство программирующих матерей в умеренной категории.  Однако есть меньшинства таких матерей, чьи программные тенденции настолько хроничны и глубоко укоренились, что санкции и специальная терапевтическая программа либо оказались бесполезными, либо есть все признаки того, что они обречены на провал.  При таких обстоятельствах необходимо, чтобы дети не подвергались тяжелой форме PAS.

ТЯЖЕЛЫЕ  СЛУЧАИ PAS 

Проявления

Дети в тяжелой категории PASобычно фанатичны.  Они объединяются со своими матерями и разделяют ее параноидальные фантазии об отце.  Все восемь основных симптоматических проявлений, вероятно, будут присутствовать в более серьезной  степени, чем в средней категории.  Их душераздирающие  крики, панические состояния и вспышки гнева могут быть настолько серьезными, что посещение становится невозможным.  Если они будут помещены в дом отца, они могут убежать, стать парализованными от ужаса; либо могут совершать настолько провокационные и агрессивные действия, что их удаление становится необходимым.  В отличие от детей в легких  и средних категориях, их паника и враждебность не могут быть уменьшены в доме отца, даже когда они изолируются  в течение значительных периодов времени.  В то время как в легких и умеренных категориях основным мотивом детей является укрепление более крепкой и здоровой связи с матерью (часто параноидальной), а симптомы служат для укрепления патологической связи.

 

Юридические подходы 

 

В тяжелых случаях PAS, которые представляют собой очень небольшое количество случаев PAS (примерно на пять-десять процентов в моем опыте), необходимо принять более строгие меры.  Если есть какая-либо надежда облегчить детский симптом, первый шаг должен включать передачу физического содержания под стражу в дом отца.  Остается ли это постоянным, зависит от поведения матери.  Поскольку дети обычно не будут сотрудничать в отношении посещения дома отца, терапевт может столкнуться с одной из самых острых проблем, с которыми я столкнулся в отношении лечения семей PAS.  В частности, моя рекомендация о том, что суд удаляет таких детей из дома родителя, который вызывает серьезный тип PAS (особенно при наличии паранойи), не был удовлетворен судьями и некоторыми специалистами в области психического здоровья.

Один из источников этого непонимания относится к глубоко укоренившемуся представлению, что дети не должны изолироваться  от матери, как бы они ни были больны.  (Как упоминалось в этой статье, для простоты представления я имею в виду родителя-программиста как мать, потому что она, гораздо чаще, чем отец, является программистом. Однако те же принципы применяются, когда отец является основным распространителем PAS.) Суды, как правило, гораздо более восприимчивы к моим рекомендациям для легких  и средних категорий матерей, потому что мои рекомендации не включают в себя удаление детей из дома матери.  Другой источник непонимания относится к тому факту, что дети в тяжелой категории часто так напуганы своим отцом и настолько проникнуты идеей, что пребывание в его доме опасно и даже может быть смертельным, что передача считается невозможной.  Мое разочарование, вызванное непониманием судов к выполнению этой рекомендации, было особенно очевидно благодаря признанию того, что дети, оставшиеся в доме матери, полностью разрушают свои отношения с отцом и, предсказуемо, приводят их к серьезной психопатологии, даже паранойе.

В случае детей, страдающих тяжелым типом PAS, переход к отцу при таких обстоятельствах практически невозможен.  Отец, как правило, не может вывести детей из дома матери и, даже если их насильно переведут в свой дом, они, скорее всего, убегут и сделают все возможное, чтобы вернуться в дом своей матери.  Временное размещение на временном месте пребывания представляется отличным решением этой проблемы.  В таком временном месте пребывания  вышеупомянутое противостояние устраняется тем, что дети не помещаются в положение, в котором они находятся вместе с обоими родителями.

Также важно повторить, что матери в тяжелой категории не собираются  соблюдать постановления суда о прекращении и отказе от «промывания мозгов».  Фактически, их игнорирование судебных распоряжений является одной из причин, по которым они требуют размещения в тяжелой категории.  Основная цель представленной здесь программы - обеспечить отстранение матери от детей в ожидании дела, чтобы защитить детей от продолжающейся кампании манипуляции и программирования матери.  Соответственно, на этом раннем этапе он вообще контактирует между детьми и их матерью, либо косвенно, например, по телефону или по почте.  Все эти контакты будут использоваться матерью для продолжения «промывания мозгов» и тем самым значительно уменьшат вероятность того, что эта традиционная программа будет успешной.

ПОСЛЕДСТВИЯ ОСТАВЛЕНИЯ РЕБЕНКА С РОДИТЕЛЕМ-ИНДУКТОРОМ

  Результаты анализа решений судов об определении места жительства ребенка показывают, что дети остаются в 90% случаев проживать с матерями, независимо от наличия у таких детей синдрома отвержения родителя. Как указывает адвокат Евгений Тарасов в «Новой адвокатской газете» №17/2015 (202) в статье «МОЖНО ЛИ ДОВЕРИТЬ РЕБЕНКА ОТЦУ?» «Сложность как раз представляют случаи, когда ребенок хочет жить с мамой, но факты указывают на негативное воздействие матери, развитие синдрома отвержения родителя (Parental Alienation Syndrome, PAS) по отношению к отцу.

Российский закон не имеет эффективного инструмента для защиты ребенка и

пострадавшего родителя в такой ситуации».

  Т.е. ребенок в такой ситуации оказывается в тотальной власти родителя-индуктора, который продолжает оказывать на его психику негативное влияние, остановить которое может только принудительная изоляция ребенка от такого родителя, имеющего выраженные личностные расстройства. Что же происходит в этом случае с ребенком?

  Амбивалетное мнение о подобной ситуации высказывают сотрудники ГНЦСП им. В.П.Сербского, Харитонова Н.К.и  Русаковская О.А. в статье «Клинико-психологическая оценка негативного отношения ребенка к отдельно проживающему родителю в судебных спорах о воспитании» («Психологические исследования»,  2011 № 2(16)):

«Ситуацию, при которой ребенок утрачивает позитивное отношение к одному из родителей, с клинико-психологической точки зрения следует рассматривать как аномальную и создающую значительный риск нарушений психического развития ребенка.

В связи с этим оставление ребенка, в соответствии с его желанием, с родителем-индуктором может противоречить его истинным интересам. В то же время передача ребенка на воспитание родителю, которого он на данный момент отвергает, может оказать серьезное психотравмирующее воздействие. В настоящее время в рамках экспертизы спрогнозировать вероятность и степень ухудшения психического состояния ребенка при передаче его на воспитание вопреки его желанию отвергаемому родителю не представляется возможным».

  Т.е. с одной стороны, оставление ребенка родителю-индуктору приводит к нарушениям психического развития ребенка, индуцированию психопатических  расстройств и нарушенному восприятию реальности, а с другой стороны, эксперты не могут дать заключение о необходимости передачи ребенка отвергаемому родителю В шахматах такая ситуация называется патовой.

  А вот что пишет о подобном сценарии воспитания ребенка родителем-индуктором в одной из последних своих  статей в Американском  журнале семейной терапии 30 (3): 191-202 (2002), «DENIALOFTHEPARENTALALIENATIONSYNDROMEALSOHARMSWOMEN» доктор Ричард Гарднер:

  «Отрицание наличия у ребенка PAS (Parentalalienationsyndrome) в раннем периоде приводит к тому, что многие дети живут в основном с их программирующими матерями, в результате чего они становятся навсегда отчужденными  от любящих отцов.  Поэтому они будут  лишены всех преимуществ воспитания, которые могли бы привнести их отцы.  Нет никаких сомнений в том, что последующие исследования этих детей выявят значимые психопатологические последствия этого травматического опыта. 

Нельзя расти и быть здоровым человеком, если на протяжении всего детства тебя учили, что ранее любящий и преданный отец был в действительности отвратительным и порочным.  Это неизбежно повлияет на все отношения с другими мужчинами – супругами, друзьями, учителями, работодателями и т.д.. На более поздней стадии, когда мужчины становятся все более частыми индукторами, у нас будет подобная группа детей, растущих, полагая, что их ранее любящие матери были мерзкими, отвратительными и вредными.  Точно так же нельзя стать здоровым человеком, полагающим, что первичная материнская фигура была и остается презренным и отвратительным человеком.  Такое искажение реальности не может не повлиять на будущие отношения с другими женщинами – супругами, учителями, работодателями, друзьями и т.д.».

.  «То, чего я не ожидал, это высокая скорость полного разрушения отношений и огромное горе, которое испытывают отчужденные родители».

  В статье https://imvivo.ru/blog/sindrom_roditelskogo_otchuzhdenija/2015-06-01-86 также указывается на следуюшие негативные последствия для детей их проживания с родителем-индуктором: «Ребенок, втянутый в разводный конфликт родителей, может проявлять различные страхи, невротические проблемы или расстройства поведения, такие как гиперактивность или агрессия. Синдром родительского отчуждения проявляется также в виде различных соматических симптомов, например, болей в животе, головокружения, астмы, нарушения сна или проблем с обменом веществ.

Дети с синдромом отчуждения родителей имеют также заниженную самооценку, не верят в свои возможности, легко подвергаются внушению родителей, с которыми живут. Отношения с отвергнутым родителем часто подвергаются необратимому разрушению. Потребность в любви со стороны отвергнутого родителя не будет удовлетворена. Иногда случается так, что такие дети во взрослой жизни рвут контакты с родителем, с которым жили – провокатором и виновником синдрома родительского отчуждения.

Синдром отчуждения ребенка может привести к трудностям в установлении близких и интимных отношений. Могут появиться расстройства личности, депрессия, тревожное состояние, сексуальные расстройства, фобии, податливость на вхождение в различные вредные привычки, пограничные расстройства личности, а также трудности в развитии самостоятельности».

Информативная статья по этому поводу была опубликована на сайте http://tydaya.ru/последствия-родительского-отчуждени/. Вот ее основные положения:«Все это нарушает психику еще не сформировавшейся личности. Последствия бывают самые тяжелые, вплоть до психических расстройств, антисоциального поведения, суицида и болезней.

Ситуация в целом отражается на дальнейшей жизни ребенка. Она может усугубляться в подростковом возрасте, когда начинается переходный период. Она может продолжаться и у уже взрослого человека, влияя на его взаимоотношения с людьми и способ построения собственной семьи.

Возможные последствия:

Появляются страхи.

Развиваются расстройства поведения, невротический синдром.

Соматические проявления: боли в сердце, животе, головные боли, головокружения,

близорукость, астма, бессонница.

Заниженная самооценка.

Трудности в развитии самостоятельности, что влияет на адаптацию и социализацию.

Ребенок легко подвергается внушению со стороны значимого родителя и его родственников. Нарушаются отношения с отвергнутым родителем, восстановить которые бывает достаточно сложно, а в некоторых случаях невозможно.

Посторонним людям легко манипулировать сознанием и поведением такого ребенка.

Трудности в установлении семейных и интимных отношений уже во взрослом возрасте.

Пограничные расстройства личности.

C взрослением, происходит переоценка ценностей и изменение мировоззрения, но очень часто подростки с синдромом отчуждения вносят в свою взрослую жизнь груз детского одиночества и неудовлетворенности миром. Многие из них, чьи теплые, семейные отношения с родителями так и не сложились, рвут связь с родителями, но все также продолжают винить родителей в своих последующих проблемах и неудачах. Многие из них перенесут уже в свои семьи кальку прошлых взаимоотношений с родителями и будут копировать их поведение по отношению к своим детям. Человек, которого не научили любить в детстве, вряд ли когда-то сможет этому научиться во взрослом возрасте».

Аналогичные последствия жизни ребенка с родителем-индуктором описывает и статья психологического центра FIDEMhttp://fidem.spb.ru/teoriya_uspeha/muzh-zhena-nastraivaet-rebenka-protiv-menya/:

«Авторитарный родитель может добиться своей цели. В этом случае ребенок сам начнет отказываться от контактов с другим родителем.

Воспитываясь в таких условиях, личность приобретает деструктивные черты [т.е. психопатические]. Различного рода манипуляции могут стать привычным способом для достижения целей в будущем. Поэтому под угрозой находится и создание собственной семьи в дальнейшем. Возникновение неврозов, расстройств здоровья, нарушений в сфере общения – все это закономерные результаты разрушительного влияния  оскорбленного и брошенного взрослого. Синдром отчуждения от родителей – наиболее тяжелое последствие распада семьи. Такой крайний случай, вероятно, требует вмешательства не только психолога, но и юриста». Вероятно, как заметили психологи, в этом случае требуется вмешательство юриста, который, однако, аргументировано констатирует (см. статью адвоката Евгения Тарасова «МОЖНО ЛИ ДОВЕРИТЬ РЕБЕНКА ОТЦУ?») свое полное бессилие в ситуации наличия у ребенка синдрома отвержения родителя (PAS).

ПОЧЕМУ БЕССИЛЬНА ЭКСПЕРТИЗА ПРИ НАЛИЧИИ PAS У РЕБЕНКА

Огромную проблему представляет собой выявление синдрома отвержения родителя у ребенка в современных условиях. Случаи, когда ребенок демонстрирует в условиях тяжелого семейного конфликта полный отказ от общения с любящим родителем, проживающим отдельно, встречаются довольно часто. И, вероятно, их  число будет постоянно возрастать. Вот классические примеры таких случаев:

Ситуация 1.

«На 8 марта заказал [отец ребенка] 2 букета цветов для дочки и мамы. К вечеру дочка ему позвонила: - Не люблю тебя и цветы твои не нужны, меня никто не учит так говорить, это я сама так думаю»

«В последний раз попыталась взять внучку по графику, договорилась с помощью смс, что мне дадут внучку. Пришла к условленному часу на 15 мин. раньше. Написала смс, что я у дверей, она ответила: "Через 15 мин, ровно в 17-00". Я жду. Слышу выходят (у них на 4 квартиры общий коридор). Подошла к дверям, они вышли втроём, внучка отрапортовала, что не любит, не пойдёт ко мне, я успела тока сказать, что всё равно люблю и буду скучать, бн [мать девочки] ударила меня по голове и толкнула в бок и они зашли к себе, а осталась в недоумении: что это было?)))»

."Она [мать девочки] в ходе суда подавала ходатайство опросить внучку, чтобы доказать, что внучка меня не любит и не хочет со мной общаться".

  Ситуация 2.

"Опека, по заявлению БЖ [бывшей жены] подала на ограничение прав [имеется ввиду ограничение прав отца девочки]. Был опрос свидетелей: приставы, инспектора ОДН, знакомая БЖ, БТ [бывшая теща], руководитель опеки все указывают- ребенок не хочет идти к отцу. Причины никто выяснять не хочет. Попытки задавать вопросы по бездействию органов отклоняются судом, так как к иску не относятся.

Решение суда (о порядке общения отца с ребенком) не исполняется. На заявления идут отписки, БЖ по 5.35 [статья КоАП РФ] не привлекают. Футболят по инстанциям. Суды под разными предлогами в рассмотрении отказывают.

  Пытался обжаловать, как не обоснованную, психиатрическую краевую экспертизу по вышестоящей. Получил отписку.

Знакомые, ссылаясь на опыт, советуют прекратить, а то определят куда ни будь.

Сам в этой ситуации, ребенок не идет. . Дальше хуже. Дочь от меня убегает. Дети в группе пытаются её подвести. К сожалению время встречи в д/садике ограничено, да и воспитателей понять можно, у них своя работа, не налаживание родительских отношений».

  Почему экспертиза не определяет того, что ребенок в подобных ситуациях подвергается «программированию» со стороны родителя-индуктора, т.е. индуцируется (заражается) иррациональной ненавистью к родителю-жертве?

  На то есть несколько причин, которые я рассмотрю в этой статье.

1) Экспертиза, как и суд не располагают эффективным механизмом для выявления синдрома PAS, в частности, для проведения опроса ребенка и родителей. Канадский адвокат Кери Линде, долгое время работавший вместе с доктором Ричардом Гарднером в судах по спорам о детях,  в своем видеоинтервью от 26.06.2016 г. (http://masculist.ru/blogs/post-4245.html) говорит следующее о методе интервью доктора Гарднера:

«У него необычный метод интервью, которого никто в Канаде не делал. В Канаде, когда психолог готовит отчет для суда, он беседует отдельно с отцом, отдельно с матерью, посещает мать с детьми, отца с детьми, выслушивает обвинения и жалобы, если дети достаточно большие, то также разговаривает с ними. У Гарднера на каждой встрече все были вместе, т.е. когда он беседовал с матерью, отец присутствовал, дети нет. Когда мать утверждала что-то, то потом он давал отцу возможность ответить, и это хорошо работало. Это проявляло, высвечивало факты, родители могли ответить на обвинения. Если мать сказала, - «мой восьмилетний сын вернулся от отца и сказал, что тот пнул его», Гарднер спрашивал мать: «Вы верите в это?», спрашивал отца: «Вы пинали его?» Отец отрицал, Гарднер спрашивал мать: «Вы верите отцу?» И наоборот. Другими словами, помогал им понять реальность того, что происходило.

У меня есть дело прямо сейчас, очень печальное. Там двенадцатилетний ребенок, после шести лет жизни через неделю у обоих родителей, вдруг начал обвинять отца перед матерью, и повторил это докторам и психиатрам, и психиатр верит ребенку. Я уверен, что у ребенка психическое заболевание, он не здоров, но никто это не рассматривает, доктора отказываются рассмотреть то, что называется «дифференциальным диагнозом». Вот этим Гарднер занимался».

2) Отсутствие эффективной и научно обоснованной методики опроса детей и родителей в случае «кампании очернения», т.е. фантастической лжи со стороны родителя-индуктора и ребенка в отношении родителя-жертвы при отчуждении ребенка. Это недостаток подчеркивает и  руководитель лаборатории психологии детского и подросткового возраста научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, доктор психологических наук Елена Дозорцева в интервью порталу pravmir.ru (http://www.pravmir.ru/dela-o-pedofilii-naskolko-stoit-verit-pokazaniyam-detej/):

«Важно, чтобы при допросе на ребенка не оказывалось внушающее воздействие, и от него получали бы именно те сведения, которые он может независимо дать без каких-то наводящих вопросов или подсказок со стороны взрослых: дети очень внушаемы, очень легко их подтолкнуть к тому, чтобы они сообщили не надежную информацию. Сейчас, насколько я знаю, Следственный комитет тоже предпринимает шаги для того, чтобы были приняты специальные процедуры и правила при проведении допросов детей.

Иногда в ситуациях конфликтного развода это удобный инструмент, которым могут воспользоваться матери несовершеннолетних детей. Например, бывали случаи, когда женщина, желая избежать материальных притязаний бывшего мужа, и наоборот, всячески выиграть в материальном смысле, начинает осуществлять такой план, чтобы «нейтрализовать» бывшего супруга. Здесь довольно легко ребенка, особенно маленького, научить тому, что он должен говорить. Поэтому нельзя сразу же с абсолютным доверием относиться к информации, которую сообщает ребенок, особенно в конфликтных ситуациях нужна достаточная доля критики и внимание к доказательствам. Именно поэтому очень важны правильные процедуры, правильно заданные вопросы, а также дополнительные методы проверки в процессе расследования дела, так, чтобы, в конце концов, дойти до истины.

… достоверны ли полученные сведения, экспертиза не рассматривает – это прерогатива суда.

– В нашу компетенцию не входит определять, лжет ребенок или не лжет. Мы не можем давать таких заключений, мы только говорим о том, может ли он давать показания. Конечно, семья может повлиять на ребенка».

Более того, по существу главный судебный психолог России, доктор психологических наук Елена Дозорцева говоритоб отсутствии необходимой квалификации и знаний у психологов, которых привлекают для экспертизы по подобным делам:

«Чем младше дети, тем больше при проведении экспертизы мы используем качественные методы исследования, к ним относятся и так называемые проективные методы исследования, в том числе – рисуночные. Мы анализируем процесс и результаты какой-то деятельности, творчества ребенка. Но интерпретировать эти результаты нужно очень аккуратно. Эксперт должен обладать высокой квалификацией и специальной подготовкой. К сожалению, сейчас за экспертные исследования нередко берутся психологи со слабой квалификацией, без специальной подготовки и знания правил проведения экспертизы».

«По закону суд имеет право назначить экспертом любого человека, обладающего соответствующей квалификацией. Но, скажем, есть специальность «судебная психиатрия», и пока психиатр не получил по ней подготовки, он не может быть судебным экспертом. У психологов, к сожалению, сейчас нет такой специальности, поэтому суд, следствие могут пригласить, кого угодно, лишь бы имелся диплом психолога. Сейчас очень многие вузы выпускают психологов, и не всегда их подготовка равноценна».

«Да, пока эта проблема в отношении психологов не решена. Пути ее решения, с моей точки зрения, могли бы лежать в области создания стандартов подготовки психологов-экспертов, лицензирования экспертной деятельности, сертифицирования и аттестации экспертов. Однако это требует большой работы, внутриведомственного и межведомственного взаимодействия, координации действий многих организаций».

Манипуляция мнением ребенка со стороны родителей крайне сложно выявляется при существующих методах судебной экспертизы по детско-родительским делам:

«Иногда, может быть, с лучшими намерениями, мамы так тренируют своих детей для допросов, для участия в экспертизе. У нас были случаи, когда мама требовала, чтобы девочка просто наизусть заучила то, что она должна говорить. Конечно, такие вещи недопустимы». Однако как их распознавать эксперт не говорит.

Таким образом, становятся понятными слова доктора Ричарда Гарднера о том, что родители-индукторы PASс удовольствием используют такую неквалифицированную экспертизу для манипуляции мнением психолога с помощью ребенка и укрепления своей позиции в суде:

«Индукторы PAS хорошо знают, что они могут использовать большинство терапевтов для манипуляции ими с целью расширения  детской PAS-симптоматики, и что терапевты легко обманываются. Таких терапевтов часто приглашают в зал суда, чтобы поддержать мнение матери и ее адвоката о не существовании PAS и призвать суд «действительно слушать» детей».
3) Адвокат из Ленинградской области Евгений Тарасов в «Новой адвокатской газете» №17/2015 (202) в статье «МОЖНО ЛИ ДОВЕРИТЬ РЕБЕНКА ОТЦУ?» абсолютно справедливо критикует беспомощность современной отечественной экспертизы по подобным гражданским делам, связанным с манипуляцией детьми, синдромом отвержения родителя (PAS) и «программированием»:
«Сложность как раз представляют случаи, когда ребенок хочет жить с мамой, но факты указывают на негативное воздействие матери, развитие синдрома отвержения родителя (Parental Alienation Syndrome, PAS) по отношению к отцу.
Российский закон не имеет эффективного инструмента для защиты ребенка и пострадавшего родителя в такой ситуации; максимум – это назначение комплексной семейной психолого-психиатрической экспертизы, полезность которой не может не вызывать спора»
«Большинство высококонфликтных разводов, перетекающих в споры о детях, приводят родителей в специализированные экспертные учреждения. Для родителей, как и для других участников процесса, включая суд, семейная экспертиза представляется выходом в самых сложных и противоречивых делах.
Однако качество экспертиз и профессионализм экспертов подчас вызывают много вопросов (учитывая немалую стоимость исследования). И если суды привыкли к такой ситуации, то родителей это открытие разочаровывает и даже злит.
Сюда следует отнести сомнения в достоверности экспертизы и беспристрастности экспертов, удивление применяемым методам и длительности исследования, а также размытость и спорность выводов.
Так, в отличие от европейских стран, среднестатистическая семейная психолого-педагогическая экспертиза длится несколько часов и представляет собой тестирование-беседу для родителей и рисование-беседу для ребенка.
В то время как, например, в Италии, психологический мониторинг длится не менее полугода и представляет собой ряд встреч, что позволяет в динамике наблюдать за развитием семейной ситуации.
Очевидно, что судебная экспертиза по спорам о детях должна быть другой и в нашей стране, прежде всего, в интересах каждого ребенка, чьи родители не смогли договориться между собой о месте его проживания.
Однако и сейчас применить нормы ГПК РФ об экспертизе не всегда представляется возможным. Так, в ситуации доказывания синдрома отвержения родителя может быть проблематичным само проведение экспертизы – сторона не будет являться на экспертизу и не приведет ребенка. Применить последствия уклонения от участия в экспертизе суд не сможет, так как не ясно, какой факт признавать установленным. К слову, суды даже мысли не допускают о возможности применения ч. 3 ст. 79 ГПК РФ.
Несмотря на указанные недостатки, суды редко отвергают выводы экспертов, принимают во внимание представленные рецензии. И если экспертиза по делу проведена, то суд не преминет положить ее в основу решения.
Учитывая, что ребенок будет соответствующим образом подготовлен перед экспертизой, а сама экспертиза в большинстве случаев, увы, носит формальный характер, отцу особо не стоит рассчитывать на положительный результат. Из последнего предложения следует вывод, что настаивать на проведении экспертизы необходимо только в особо сложных случаях, так как применение «тяжелой артиллерии» без особой необходимости может причинить вред самому себе».
Евгений Тарасов прямо указывает на необходимость принципиальных и тотальных изменений во всех звеньях цепи социальных институтов, участвующих в подобных судебных спорах при тяжелых семейных конфликтах с участием детей:
«Рискую быть непонятым, но реальное изменение сложившейся ситуации возможно, по моему мнению, только с введением специализированных судов (или судей) по семейным спорам, форматированием системы семейной экспертизы, реформированием службы судебных приставов и органов опеки и попечительства».

«ВЕРЬТЕ ДЕТЯМ»

            В одной из последних своих  статей в Американском  журнале семейной терапии 30 (3): 191-202 (2002). «DENIAL OF THE PARENTAL ALIENATION SYNDROME ALSO HARMS WOMEN» доктор Ричард Гарднер останавливается на проблеме распознавания индуцированной лжи у детей о родителе-жертве при наличии PAS.

            Адвокаты матерей часто говорят судье: «Ваша честь, почему бы нам не слушать то, что говорят эти дети. Если вы  считаете, что их нельзя публично опрашивать в качестве свидетеля, то проведите их закрытый опрос. Они расскажут вам, как они себя чувствуют. Давайте уважать их мнения».  Судьи, не знакомые с PAS, могут доверять словам этих детей и полагают, что они подверглись ужасным унижениям и мучениям, которые они описывают при опросе.  Еще в 1987 году я написал статью, в которой обсуждал эту проблему и предоставил рекомендации судам по опросу этих детей ( Gardner, 1987b ).  Хотя есть, безусловно, судьи, которые теперь более осведомлены о PAS, чем в конце 1980-х годов, судьи по-прежнему играют важную роль в укоренении и развитии синдрома PAS, особенно когда не налагают разумных санкций на родителей-индукторов.  В другом месте  я подробно остановился на этой проблеме.

            Фантазии детей до сих пор поддерживаются терапевтами, не знакомыми с PAS.  Многие терапевты обычно заявляют, что они действительно слушают детей (в отличие от остальных из нас, которые, по-видимому, этого не делают).  Они заявляют, что они действительно уважают то, что хотят дети (с учетом того, что остальные из нас этого не делают).  То, что они в основном делают, вносит свой негативный вклад в патологическое расширение прав и возможностей детей, что является центральным фактором в развитии и укоренении PAS (Gardner, 2002c).  В этой статьи невозможно описать роль терапевта в развитии и укоренении PAS.  Индукторы PAS хорошо знают, что они могут использовать большинство терапевтов для манипуляции ими с целью расширения  детской PAS-симптоматики, и что терапевты легко обманываются. Таких терапевтов часто приглашают в зал суда, чтобы поддержать мнение матери и ее адвоката о не существовании PAS и призвать суд «действительно слушать» детей.

            О почти абсолютной беспомощности психологов-экспертов в отношении лжи со стороны детей говорит Елена Дозорцева, руководитель лаборатории психологии детского и подросткового возраста научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского, доктор психологических наук в интервью порталу pravmir.ru (http://www.pravmir.ru/dela-o-pedofilii-naskolko-stoit-verit-pokazaniyam-detej/):

«Важно, чтобы при допросе на ребенка не оказывалось внушающее воздействие, и от него получали бы именно те сведения, которые он может независимо дать без каких-то наводящих вопросов или подсказок со стороны взрослых: дети очень внушаемы, очень легко их подтолкнуть к тому, чтобы они сообщили не надежную информацию. Сейчас, насколько я знаю, Следственный комитет тоже предпринимает шаги для того, чтобы были приняты специальные процедуры и правила при проведении допросов детей.

            Иногда в ситуациях конфликтного развода это удобный инструмент, которым могут воспользоваться матери несовершеннолетних детей. Например, бывали случаи, когда женщина, желая избежать материальных притязаний бывшего мужа, и наоборот, всячески выиграть в материальном смысле, начинает осуществлять такой план, чтобы «нейтрализовать» бывшего супруга. Здесь довольно легко ребенка, особенно маленького, научить тому, что он должен говорить. Поэтому нельзя сразу же с абсолютным доверием относиться к информации, которую сообщает ребенок, особенно в конфликтных ситуациях нужна достаточная доля критики и внимание к доказательствам. Именно поэтому очень важны правильные процедуры, правильно заданные вопросы, а также дополнительные методы проверки в процессе расследования дела, так, чтобы, в конце концов, дойти до истины.

… достоверны ли полученные сведения, экспертиза не рассматривает – это прерогатива суда.

– В нашу компетенцию не входит определять, лжет ребенок или не лжет. Мы не можем давать таких заключений, мы только говорим о том, может ли он давать показания. Конечно, семья может повлиять на ребенка».

            Т.е. в случае индуцированного синдрома PAS-ребенок будет лгать и НИКТО из отечественных экспертов (тем более по гражданским делам) не определит лжет он или говорит правду!

            Доктор Гарднер не ссылается на существующее в МКБ-10 и DSM-5 редкое заболевание, а скорее преступление, – «Делегированный синдром Мюнхаузена», которое весьма часто может присутствовать в развитии синдрома PAS у ребенка. В МКБ-10 синдром Мюнхгаузена отнесен в рубрику F 68.1 (Умышленное вызывание или симулирование симптомов или инвалидности физического или психологического характера — поддельные нарушения).

 

            Делегированный синдром Мюнхгаузера (FabricatedandInducedIllnessили Munchausen Syndrome by proxy) это такой вид психического расстройства при котором родители или опекуны специально вызывают у ребенка болезни или придумывают их чтобы обратиться за медицинской помощью. Такие мамаши (как правило синдром чаще всего болеют женщины) частые посетители медицинских учреждений. Со стороны они кажутся примерными матерями, заботливыми и внимательными, но такая видимость ошибочна. Родители с таким синдромом часто симулируют болезни у своих детей, могут использовать различные методы чтобы спровоцировать появление у ребенка болезни. О своих детях они как правило отзываются с жалостью и жалобами на здоровье. Воображаемая или вызываемая болезнь может принимать практически любую форуму от высокой температуры до астмы и хронической боли. Естественно что такое «лечение» отрицательно сказывается на здоровье ребенка из-за беспричинного употребления медикаментов и различных медицинских процедур.

            Искусственные заболевания и многократное лечение негативно сказывается на психическом развитии и здоровье детей. Кроме того, действия, при помощи которых создаются симптомы болезни, могут наносить непоправимый вред здоровью ребёнка и представлять опасность для его жизни.

            Родители, вызывающие у детей болезни, как правило, страдают от недостатка  психологической поддержки. Они часто несчастливы в браке. Часть из них страдает от психических расстройств. Многие обладают некоторым запасом знаний в области медицины. В случае обнаружения искусственной природы болезни ребёнка они отрицают причинение вреда даже при наличии серьёзных доказательств и отказываются от какой-либо психотерапии.

Делегированный синдром Мюнхгаузена очень трудно распознать, поэтому точно определить его распространенность пока не удается.

О женской жестокости в истории, в том числе и о делегированном синдроме Мюнхаузена имеется  хороший материал:

http://www.velvet.by/shopwindow/stil-zhizni/obshchestvo/obraztsy-zhenskoi-zhestokosti-ubit-svoikh-detei-radi-sochuvstviya

Пример делегированного синдрома Мюнхаузена, применяемый в «семейной войне» дает сама жизнь. Вот конкретные факты от отца-испанца  Javier Somoza Vales, вероятно, имеющего медицинское образование, о таком ужасном случае с ребенком, который, конечно, крайне сложно распознать, как преступление, совершенное родителем (матерью) по отношению к своему родному ребенку. Мать умышленно вызывает у своего ребенка  расстройство деятельности желудочно-кишечного тракта с целью не допустить в больнице свободного общения отца с ребенком: https://vk.com/wall286791855_323

 

ЧТО ВЫ ДОЛЖНЫ И НЕ ДОЛЖНЫ ДЕЛАТЬ, КОГДА СТОЛКНУЛИСЬ С ТЯЖЕЛОЙ ФОРМОЙ PAS У ВАШЕГО РЕБЕНКА

        Такую памятку опубликовали борцы с PAS в США (William Kirkendale, President The Parental Alienation Syndrome Foundation &The Family Court Reform Council of America LosAngeles, California).

      Во многом эти советы актуальны и для других стран, поскольку синдром отвержения родителя интернационален как и поведение всех официальных лиц в ходе подобных конфликтов.

ЧТО ДЕЛАТЬ 

ДЕЛАТЬ ... требовать немедленных действий со стороны суда, чтобы остановить злоупотребления в отношении Вашего ребенка. Напоминать суду самым решительным образом , что жизнь и психическое здоровье вашего ребенка, а также отношения с вами поставлены на карту. Указать, что если они не вмешиваются сразу, то Ваши шансы когда - либо увидеть  вашего ребенка и восстановить ваши отношения будут равны нулю.

ДЕЛАТЬ ... начать немедленно просвещать себя, вашего адвоката, вашего судью, вашего психолога и вашего ребенка, если это возможно, о PAS. Это одна из наиболее распространенных форм эмоционального насилия над детьми и есть, по крайней мере , 1000 Интернет веб-сайтов с информацией о PAS.

ДЕЛАТЬ ... подготовить выступление в суде о PAS. Для этого вам необходимо распечатать и сделать несколько копий всей информации о PAS, которую вы найдете на этих веб-сайтах и озаглавить:. «СРОЧНО и ВАЖНАЯ ИНФОРМАЦИЯ ДЛЯ СУДА ПО PAS. .. То , что вы должны знать о злоупотреблениях в отношении моего ребенка , чтобы спасти его/ее и меня от боли и страданий». Перед тем, как идти в суд, вы должны дать эту информацию вашему адвокату и вашему психологу, сохраняя при этом по одному экземпляру для себя и для суда.

ДЕЛАТЬ ... сказать в суде , если они не смогут немедленно прекратить злоупотребления в отношении вашего ребенка, вы опубликуете все доказательства и свидетельства вы предоставленные суду о наличии PAS вашего ребенка в местных газетах и телевизионных программах,. вы разместите ваше дело на всех PAS веб-сайтах, чтобы все видели , как суд  выполняет свою обязанность по защите ребенка от тяжелого эмоционального злоупотребления, допуская постоянное разрушение ваших отношений с ребенком.

ДЕЛАТЬ ... доверять своей собственной родительской интуиции, чтобы делать что-либо в интересах вашего ребенка, когда он сталкивается с проблемой PAS ... И . если Суд не будет защищать интересы вашего ребенка, то вы будете защищать его/ее интересы самостоятельно. Это вы будете делать путем общественного воздействия в средствах массовой информации , пока Суд не защитит интересы вашего ребенка , поскольку закон обязывает это делать. Это может занять много времени , но вы никогда не должны отказываться от борьбы.

ДЕЛАТЬ ... продолжать тянуться к вашему PAS пострадавшему ребенку независимо от того , сколько раз он говорит вам , что он ненавидит вас и никогда не хочет видеть  снова. Ребенок на самом деле жаждет  видеть вас снова, но эти чувства не допускают какого-либо выражения родителем-индуктором.

ДЕЛАТЬ ... сохранять свою веру в Бога и себя во все эти тяжелые времена, чтобы иметь духовные силы бороться и победить.

НЕ ДЕЛАТЬ

НЕ ... доверять и не рассчитывать на кого-либо, кто знает о PAS или будет пытаться помочь вам сохранить ребенка и ваши отношения друг с другом. Почти все юристы, судьи, психологи и медиаторы, которые участвуют в процессе абсолютно ничего не знают о PAS ... Поэтому они не в состоянии полностью понять ваше дело и  важность вмешательства суда, чтобы остановить PAS злоупотребления в отношении вашего ребенка. В большинстве случаев PASни один из этих людей на самом деле не заботится о помощи вам и вашему ребенку.

НЕ ... обманывайте себя, думая, что ваш местный суд по семейным делам, ваш судья, ваш адвокат, ваш психолог или кто-либо другой будет защищать интересы Вашего ребенка без Вашего активного участия.

НЕ ... доверяйте и не рассчитывайте на кого-либо в поиске информации о PAS. Вы должны сами сделать все это исследования и передать эту информацию всем людям , участвующим в вашем деле.

НЕ ... позволяйте Суду или кому-либо иному запугивать вас. С вами будут спорить на каждом шагу  и говорить, что вы не знаете о чем вы говорите, когда упоминаете PAS. Многие также будут говорить, что PAS не более чем плод вашего воображения, и что он никогда не был доказан  и даже не существует в международной классификации болезней МКБ-10. Некоторые из этих людей в дальнейшем могут вам сказать, что это  только коммерческие фантазии доктора Ричарда Гарднера с целью продать свои книги. НЕ верьте этим людям и их устрашающей тактике дискредитировать вас, PAS или доктора Гарднера.

ВРЕД, НАНОСИМЫЙ РЕБЕНКУ ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ОПЕКИ И ДРУГИМИ СПЕЦИАЛИСТАМИ НЕЗНАНИЕМ PAS

             В Американском  журнале судебной психологии №20 (2): 5-29, 2002.была опубликована одна из последних прижизненных статей доктора Ричарда Гарднера «THE EMPOWERMENT OF CHILDREN IN THE DEVELOPMENT OF PARENTAL ALIENATION SYNDROME». В этой статье доктор Гарднер подробно освещает вопрос  участия в судебном процессе по порядку общения отдельно проживающего родителя с ребенком представителей органов опеки и попечительства.

         Если представители опеки, которые активно принимают участие в подобных процессах, не знакомы с PAS, это значительно увеличивает риск того, что PAS у ребенка (детей) будет только усугубляться. Представители опеки должны понимать, что высказывание мнения ребенком о родителе-жертве и общении с ним может прямо противоречить его истинным интересам. Представители органа опеки и попечительства, не знакомые с  причинами, проявлениями и надлежащим лечением детей с синдромом отвержения родителя, могут препятствовать лечению таких детей и усугублять заболевание.

     Представитель опеки, поддерживающий мнение ребенка о нежелании общаться с родителем-жертвой, лишь поддерживает и усугубляет психопатологию детей, страдающих PAS. Специалист опеки должен знать, что дети с PAS вынуждены делать и говорить то, что они не хотят делать и говорить. Он должен понимать, что дети с PAS в легкой и средней форме хотят видеть своего родителя и говорить с ним, но без своих видимых усилий для этого, т.к. это может привести к их конфликту с родителем-индуктором, от которого они полностью зависят (так называемый «конфликт лояльности»). Это прежде всего ребенок, втянутый в конфликт, а не взрослый человек и это не обычный ребенок, а ребенок с синдромом отвержения родителя.

         Если эти соображения не принимаются во внимание, то представитель опеки будет совершать действия, которые будут прямо противоречить истинным интересам ребенка.

Представитель опеки должен указать суду, что интересы ребенка соблюдаются не тем, чего хочет ребенок (например, никогда не видеть своего отца и не говорить с ним), а тем, что на самом деле будет лучше для ребенка. Представитель опеки должен заявить суду: «Я не считаю, что  в  интересах детей не иметь никакого контакта вообще с матерью (отцом). Их интересами является то, что они будут вынуждены видеть отчужденных родителей, несмотря на их уверения в нежелании их видеть, даже против их желания».

      Представитель опеки должен стать смягчающим буфером для ребенка с PAS, который сможет тогда заявить родителю-индуктору следующее: «Он (представитель опеки) говорит , что я должен посетить моего отца. Я действительно ненавижу своего отца. Ты знаешь, мама, я люблю только тебя, и я не хочу идти туда, но он заставляет меня идти туда». Таким образом, представитель опеки будет служить средством для смягчения вины ребенка над нелояльностью к отчуждателю, нелояльности, которая  подразумевает любое желание посетить родителя-жертву.

        Если представители опеки будут выполнять свою работу таким образом, они помогут и суду и адвокатам, которые не знакомы с PAS.

       Доктор Гарднер, пишет, что его опыт работы с предстателями опеки был резко негативным. Они энергично поддерживают позицию детей, игнорируя тот факт, что эти дети имеют синдром PAS, и высказывают мнение, прямо  противоположное их истинным интересам. Гарднер указывает, что такая позиция  развращает детей, поддерживая психопатологию их поведения.

         Некоторые специалисты (это могут быть и сотрудники опеки и судебные приставы и психологи) могут утверждать, что родители-жертвы способствуют усилению ненависти к ним со стороны детей своим навязчивым поведением и поглощенностью идеей  увидеть своего ребенка (одна такая ситуация приводилась мной в разделе «Кому может быть это интересно», когда отца ограничили в родительских правах за его активность в желании увидеть свою дочь, которая имеет все симптомы PAS. Доктор Гарднер говорит, что те, кто рассматривает ситуацию таким образом, как правило, нечувствительны к тяжелому морально-психологическому состоянию отчуждаемого родителя, чье страдание и бессильный гнев может быть огромным. Настойчивость и поглощенность конфликтом таких родителей является реакцией на их изоляцию от детей, а не основная причина их действий. Т.е. инициатором действий родителя-жертвы является родитель-индуктор, который потом и обвиняет такого родителя-жертву в «преследовании» своего ребенка и нанесении ему вреда.

     В статье «DENIAL OF THE PARENTAL  ALIENATION SYNDROME ALSO HARMS WOMEN», опубликованной в Американском журнале семейной терапии №30 (3): 191-202(2002) доктор Гарднер привлекает внимание к деструктивной позиции психологов и терапевтов в случае PAS у ребенка:

      «Многие врачи лицемерно заявляют, что они действительно уважают мнение детей и слушают детей (в отличие от нас, не умеющих это делать). Они заявляют, что они действительно уважают желания и волю  детей  (подразумевая, что остальные из нас этого не делают). Однако то, что эти терапевты делают, способствует патологическому расширению прав и возможностей ребенка и является центральным фактором в развитии и усугублении негативной симптоматики PAS ( Gardner, 2002)».

     Доктор Гарднер указывает, что терапевты могут быть легко обмануты индукторами PAS и стать их сторонниками. Таких терапевтов и психологов часто приводят в зал суда , чтобы поддержать мать-индуктора и поощрять суд «действительно прислушаться» к детям, которые просят защитить их от общения с родителем-жертвой. Судьи, не знакомые с PAS, могут доверять рассказам детей и их матерей о тех ужасных унижениях от родителя-жертвы, которые они описывают.